Уж кому-кому, а епископу были знакомы эти слезы человека, узнавшего себе настоящую цену. Он смотрел на все еще трясущегося отца Кабани, а видел перед собой надменное лицо Руматы Эсторского.
Вот и все, Антон. Вот и близок конец и близка та правда, которую ты так мечтал узнать. Ты поставил на книгочеев, кузнецов и мечтателей, а дон Рэба на торгашей, бандитов и воров. Пора подводить итог. Он купил твоих слуг, тебя предали лучшие друзья, и ты не сможешь защитить самого близкого себе человека. И всегда, слышишь, всегда его лавочники и бандиты будут побеждать твоих мечтателей и книгочеев. И всегда твои лучшие друзья будут любить тебя и предавать тебяже разбойной власти, только свистнет она И так будет всегда, пока ты не найдешь в себе силы понять одну простую и горькую вещь.
Больше того, ты только сделал своих друзей несчастными. Так бы они жили в довольстве, служили бы истово сановной и чиновной сволочи и не знали бы, насколько это гнусно. Чего изволите? - лавочникам и торгашам, будет исполнено-с - бандитам. И были бы покойны и сыты. А так будут делать тоже самое, будут по-прежнему, как это делали их отцы и деды, лакействовать перед душегубами, но ненавидеть самих себя и топить, топить ошметки своей не во благо приобретенной гордыни в сивухе...
- Вы что-то сказали, ваше преосвященство?
Физиономия отца Кабани внезапно оживилась. Похоже, ему почудилось знакомое слово.
Набрав черпак воды, дон Рэба протянул его отцу Кабани, жестом приказал всем выйти и захлопнул дверь перед носом прорывающегося сквозьстражу Рыжего.
В руке епископа засверкало небольшое, круглое зеркальце. Швырнув его на стол и усадив поближе внезапноослабшего в коленках отца Кабани, дон Рэба устроился напротив, подвинув к себе письменные принадлежности и стал что-то строчить.
- Вот мое распоряжение, которым вы назначаетесь руководителем мастерских Патриотической школы. С ее преподавателями, я уверен, вы найдете общий язык.
Дон Рэба выразительно посмотрел на сизый нос отца Кабани. Сам Кабанитрубно высморкался и покосился на зеркальце. Как не был он напуган, но творческая жилка брала свое даже здесь, в подземелье Веселой Башни.
Перст епископа уперся в зеркало.
- Видите, что за чертовщину придумали ваши "добрые боги"? Сие око дьявола показывает человеку его истинное лицо и тем заставляет его стыдиться собственного, богом созданного лика. Да распространись эта чума, и человек не молитвой будет занят, не упованием на милость божью, а самоукрашательством, если мерзок, и гордомыслием, если красив и высок. Тьфу, тьфу и тьфу!
Дон Рэба швырнул зеркальце под ноги отца Кабани и с треском припечатал каблуком. Затем достал кулек с серым порошком, повел по столу дорожку, наполовину опорожненный кулек швырнул на осколки, снял со стены факел и поднес к сразу полыхнувшему порошку. Под потолком высветились железные крючья и черные клубы дыма поползли подземельем.
- Вот еще одно, кхе-кхе, дьявольское изобретение "добрых богов", явно подброшенное прямо из геенны огненной. Не им ли они хотели вооружить чернь против богоустановленных властей?
Епископ отвернулся к столу, прикрыл лицо ладонью, взял перо и сгосударственным видом принялся малевать рожицы. Неплохо изучив арканарские нравы, дон Рэба наперед знал, что ему сейчас предстоит увидеть сквозь пальцы. И он не ошибся. Честнейший отец Кабани, будто бы сомлевши и разом ослабев во всех членах от невыносимой пытки, стал сползать вниз, на самом же деле улучая момент, дабы спереть пару осколков и хотя бы щепотку огненного порошка.
Наконец отец Кабани закончил возиться и удовлетворенно засопел. Епископ перевел дух. Все, эпоха Возрождения Арканару обеспечена. Азы прогрессорства. Именно изобретение качественного зеркала и пороха является базовым условием Возрождения. То-то человечишко закрутится, когда каждый день будет наказан общением со своей небритой, хамской, разбойной, средневековой мордой.
А порох - это лучший слуга королей. Именно он позволит будущим правителям и основателям династий проломить стены баронских замков, до той поры неприступные, усмирить гордых, мятежных герцогов и таки сбить все уделы в единые государства.
Разумеется, будущие историки, описывая предпосылки Возрождения, несколько переборщат с героическими красками для отца Кабани, ну да бог с ними.
За спиной прозвучал вкрадчивый голос:
- Ваше преосвященство, не велите казнить за дерзость. Одно слово, только одно слово.
На свой манер невесть откуда взявшись, Рыжий ловко склонился к уху епископа:
- Пора, ваше преосвященство. Пора. Отряд уже выступил к дому Руматы. И арбалетчики наготове.
Дон Рэба ничего не ответил. Лишь вертикальная морщина, стрелой прочертив лоб, уткнулась в переносицу, и хрустнуло перо в тонких пальцах министра.
С экрана полыхал знакомый, пляшущий свет факелов. Множество всадников, мрачных черных людей в остроконечных капюшонах, толпились перед домомРуматы. В дверь с треском били чем-то тяжелым.
Уф, еле успел. Задыхаясь и одной рукой массируя левую сторону груди, дон Рэба, не отрывая взгляда от экрана, принялся что-то набирать на клавиатуре.
Вековая кладка разошлась, из нее выдвинулся полупрозрачный цилиндр с лежащим в нем человеком. Епископ нажал ромбовидную клавишу полевого трансформера,и цилиндр замерцал, швыряя на окна багровые отсветы. В цилиндре спал дон Рэба. Настоящийдон Рэба, обликом и правами которого воспользовался тот, кто сейчас колдовал над клавиатурой.
Выставив режим пробуждения псевдорэба придвинул к себе простой деревянный ларец. В нем хранилось все необходимоедля работы с биогримом.Долгие месяцы, годы биомаска министра служила ему верой и правдой, но настало время ее снять. Через считанные минуты настоящий Рэба проснется, и вид двойника может у него вызвать психологический шок с непредсказуемыми последствиями. Оборотень достал из ларца нечто напоминающее книгу, только сделанную из разноцветного желе. "Книга" дрожала и билась в руках пойманной рыбиной. Посмотрев на экран монитора, рябившего от суеты штурмующих, псевдорэба нырнул лицом в желе.
- Где я? Эй, стража! Почему ты незнаком мне?
Очнувшийся дон Рэба приподнялся, ухватился за пустые кинжальные ножны и дико уставился на незнакомца у изголовья. Тот сочувственно покачал головой.
- Вы болели, у вас была соанская лихорадка, и вам нельзя сейчас волноваться. Меня же вы лично назначили своим врачом.
- Врешь, лекаришка! Больно рожа у тебя постная, умник. Да я... ох, помоги, мерзавец.
Участливый незнакомец поклонился, после чего помог первому министрувыбратьсяиз цилиндра. Рэба с удивлением уставился в экран, на котором Кира уже стояла у окна, и... равнодушно отвернулся, разглядывая полутемную дворцовую залу. Монитор он не увидел по той простой причине, что человек не видит того, чего не понимает.
