- Это не парень. Это кибер. Робот.
- А ему-то зачем наливали? Он ведь в этом деле все одно толку не понимает.
- Он сломан.
- Ясное дело. Железка. В этом деле фантазия нужна. Гармония. Для души. А у него ее нету, вот и сломался.
- Да не пил он. Он давно сломан.
Отшельник недоверчиво посмотрел на капитанов.
- Рассказывай! А от чего он обуглился? Это только от спирта так можно угореть.
- Нет. Я просто выстрелил в него... - начал Парк и осекся.
- Продолжайте, юноша. Что ж вы замолчали? Он что, вам родственник?
- Это по ошибке.
- Все ясно.
Отшельник потер руки и поерзал в кресле.
- Значит, ты стрелял в этого, - он кивнул на Джонса. - От моей проницательности вам не скрыться. Я даже работал астероидом. Добровольно. И об этом никто не догадался. Вот вам пример полета фантазии, раскрепощенности мышления и профессионального творчества. А зачем ты хотел ухлопать своего дружка?
Нервы Джонса не выдержали.
- Какое твое дело, кто куда стрелял? Ты что, из полиции?
Джонс придвинулся к креслу. Отшельник проворно вскочил с него и... набычившись, тяжелой поступью двинулся на Джонса, закатывая рукава на тощих ручонках.
- Ты меня рассердил! - прорычал Отшельник. - Когда-то в молодости я взглядом откупоривал бутылки, но и теперь на кое-что способен...
Джонс не мог ожидать такой реакции. Все зло в нем сразу улетучилось при виде старичка, идущего на него со сжатыми кулаками. Джонс попятился. Отшельник остановился. Он грозным взглядом обвел капитанов и сквозь зубы медленно начал цедить слова:
- Вы что, юноши, меня за дурака принимаете? Я вам могу доказать обратное, если, конечно, вы не безнадежно глупы. Значит, вы постреливаете друг в друга? Вот вы чем занимаетесь... Да, я - Отшельник. Я прожил три тысячи лет и за это время только и видел, как вы убиваете друг друга из-за корысти. Я не хочу безумствовать вместе с вами. Я ушел от вас... Вы этого, ха-ха-ха, не можете сделать. Копошитесь в своих делишках, считая их самыми важными на свете, бьете друг другу физиономии, ставите подножки... Кричите каждый свое, стараясь переорать других, орущих тоже. Или сопите потихоньку, лишь бы вас не тронули... А попробуй кто выйти из расставленных вами рамок - тому сразу ярлык. Клеймо. Отступник! Порушитель святого! Христопоклонники! Сами ставите рамки, сами же и мечетесь в них. Вы идиоты, а не я! Вам свежую мысль разжуй, в рот положи - так выплюнете! У вас чердаки настолько забиты всяким хламом, что туда даже пыль не попадает. И хвастаетесь - у нас в доме, дескать, ни пылинки... Попробуй пробей вашу спрессованную рухлядь! Рикошет... Искры вышибает... Мы современные! Мы свободно мыслим! Эти фразы несмываемы на щите обывателя. И на мече тоже, потому что у вас борьба за счастье тождественна удавлению ближнего. Кто удавил - тот более счастлив. Вот она - прямая дорога к изобилию! Вы настолько культурно осоловели от собственной сытой тупости, что при слове "удавил" у вас не возникает никаких ассоциаций, кроме оскаленного Отелло... А когда вас давят более утонченными методами, это вами это воспринимается как признак чужого ума или как собственное желание... Признайтесь хоть себе, что вы настолько хороши, насколько можете забыть про свои плохие желания... А ваше собственное мнение? То, что оно у вас есть, - это ваше собственное мнение, и на этом оно кончается. Вы обленились думать и бросаете камни в того, на кого укажут. Обыватель сегодня на костре сжигает того, кому завтра будет ставить памятники. Это не я сказал. Это - история. Впрочем, какое вам дело до истории? У вас своего ума чердак! Счастлив тот, кто надеется на свой ум. Вы - современная инквизиция. Это такие, как вы, жгли костры с людьми и книгами. Они тоже были уверены, что выступают за общественный прогресс, а вы сейчас достойно сменили их и делаете вид, что вам дорога память о Джордано Бруно. Благопристойность и добропорядочность! Плюс юмор! Вы можете смеяться над всем и вся напропалую и при этом не умеете сдергивать парчужку юмора с голой правды, потому, что это неприлично и к вам не относится. В душе вы считаете себя очень даже... но не будем скромничать, даже лучше всех. И если эта уверенность подрывается в вас, то единственным оправданием этому может служить лишь непорядочность других. Вы еще не можете понять, что источником всех ваших печалей и радостей являются не только ваши родные и дети, не только друзья и люди попеременно близкие-далекие, но и любой бесконечно незнакомый вам человек. Вы это начинаете понимать только когда он оказывается нехорошим начальником или потрошителем ваших карманов в темном переулке... Ваша собственная ограниченность рано или поздно сталкивает вас с другими, такими же, как вы, и вы деретесь, как псы из-за куска мяса. Деритесь. И поделом вам. Чтоб вы сдохли!
Отшельник повернулся и вышел.
- Зря мы его обидели, Джонс...
Джонс промолчал.
На остатке пути к базе "Тезаурус" едва не рассыпался. От молодцеватого корабля, стартовавшего с полигона, осталась печальная карикатура. То и дело нарушалась герметизация, отсутствующие бортовые двигатели и часть испорченной во время выстрелов и взрывов аппаратуры, всего одна работающая ступень защиты весьма затрудняли управление и маневрирование кораблем. Масса времени тратилась на ту черновую работу, которую раньше выполнял Чек. Вдобавок ко всему Отшельник оказался не злопамятным и не вспоминал о недавней стычке. Он просто постоянно заглядывал капитанам через плечо и раздавал советы, или, подсаживаясь к ним, говорил, что ему скучно и щедро делился новыми планами по перемещению в пространстве. Он подробно рассказывал капитанам, как собирается совершенствоваться в своем искусстве. Решив диффундировать по частям, Отшельник нудно и подробно объяснял капитанам, как он это собирается делать.
Несмотря на все, капитаны, исхудавшие от бессонных ночей, дотянули до базы.
- Если бы не я, то вам в жизни не долететь до базы, - рассуждал Отшельник.
Он доедал остатки провизии, запивая их чаем.
- Что бы вы делали, если бы не я... Надо собираться.
Отшельник помотал остатки чая в кружке, посмотрел, куда бы их можно выплеснуть и, не найдя подходящего угла, выплеснул содержимое кружки в рот.
- Ну, мне пора.
Отшельник диффундировал недалеко от точки выхода "Тезауруса" на орбиту базы. Сначала диффундировала нижняя часть тела, затем все остальное, кроме головы, затем и голова устремилась вслед за тем, что уже было где-то далеко, потом на мгновение снова появилась и исчезла. На столе сиротливо остался стоять лишь портфель. Вскоре и он пропал. Если бы не катающаяся по полу бутылка из-под "вермута", то можно было бы считать этот визит плодом невыспавшейся фантазии.
