— Петр Иванович, как хорошо, что вы здесь! — почти кричу я, боясь, что решимость может оставить меня. — Я знаю, как спасти Виктора!
И я бессвязно, торопливо рассказываю ему все — про Светлану, про Виктора и себя, про лежащий в моем кармане чудесный прибор. Я знаю, что нанести на перфокарту двадцать семь тысяч меток можно только за сутки непрерывной работы, но все эмограммы Виктора хранятся у меня в лаборатории, и ребята мне помогут, поэтому нужно немедленно, не теряя ни минуты, вызывать сюда Светлану и просить у нее согласия на опыт, который спасет Виктора…
И тут я умолкаю, потому что Петр Иванович как-то странно смотрит на меня, и в глазах у него мечется смятение.
— Вы не верите мне? — волнуюсь я и лезу в карман за аппаратом. — Поймите, это единственный шанс для Виктора!
Но Федосеев останавливает меня.
— Она уже здесь, — говорит он и поворачивает меня к дверям. — Я послал ей телеграмму…
И тут сердце у меня на миг останавливается, потому что в глубине коридора я вижу знакомую тонкую фигурку, которая бежит, летит, спешит к нам из распахнувшихся дверей. Она пробегает так близко, что ветер от ее рук касается моего лица, и мне достаточно одного взгляда, чтобы понять, почему Федосеев так странно смотрел на меня. Она распахивает дверь в палату, где лежит Виктор. На одно мгновенье передо мной мелькает его запрокинутый чеканный профиль на ослепительно белой подушке, и я сразу вспоминаю другой, каменный профиль на полу мастерской, показавшийся мне таким знакомым. Дверь закрывается с мягким вздохом, а я стою, привалившись боком к стене, и непослушными пальцами ищу в кармане сигарету.
— Твои руки, как ветер, — произношу я вслух, но строчки ускользают от меня, и я никак не могу вспомнить конца. — Твои руки, как ветер, — бормочу я как заведенный.
Мои пальцы наталкиваются на гладкий корпус прибора. Я достаю его из кармана и вытягиваю наружу тонкую пластмассовую пластинку с микроскопическими узорами перфорации. Потом медленно подношу к ней спичку и смотрю, как пластинка горит желтым коптящим пламенем. Я держу ее до тех пор, пока огонь не обжигает мне пальцы.
Я был еще мальчишкой, когда на Землю прилетел первый корабль с пятирукими обитателями альфы Центавра. Что тогда творилось! Все твердили только об одном: контакты! контакты! братья по разуму! Сейчас населенных планет известно видимо-невидимо, и никого ничем не удивишь. Инопланетян можно встретить на любой улице — рукокрылых и шарообразных, земноводных, двуххордовых, кристаллических, насекомоподобных, выворотней, коленопалых (у них пальцы почему-то на коленях), полупрозрачных, зеркальных, сверкунов, попрыгунчиков, пузырьковых, мотыльков… Да разве всех упомнить! Прежде, бывало, иная старушка, встретив поздно вечером зеленокожего с глазами, как плошки, шарахалась в сторону, а потом, отомлев от испуга, говорила в сердцах вслед гостю: «А, чтоб тебе…» Ну и так далее.
Кстати, из-за этой самой фразы с одним инопланетянином случился однажды большой конфуз. Он решил, что слова, которыми его везде встречали, означают какоето приветствие, и на официальном приеме в Министерстве межпланетной торговли взял да и брякнул эти слова… Но все это было давно, а сейчас, если к человеку на улице подлетает этакий паук размером с доброго бегемота и, вежливо оскалив полуметровые клыки, спрашивает, как пройти к аэровокзалу, никто не пугается, а спокойно объясняет: «Прямо, потом направо, потом чуть левей, а там уж рукой подать», а иногда еще просит автограф на прощание или спрашивает: «А где вы достали такой суперлон?» (Это, конечно, спрашивают женщины.)
Про автографы я упомянул не случайно — их одно время собирали буквально все. Бедные инопланетчики неделями подписывали свои фотографии до полного изнеможения. Но если четверорукие или септоподы еще справлялись с этим, то другие оказывались в тяжелом положении, ибо как можно получить автограф у существакристалла? К счастью для пришельцев, мода на автографы с развитием контактов стала постепенно глохнуть. Я бросил охотиться за автографами, когда число известных нам населенных планет перевалило за семьсот. Сейчас же их несколько тысяч. В краткой космической энциклопедии описание всех этих цивилизаций занимает около десятка томов. Не знаю, найдется ли хоть один мудрец, который помнил бы их все. Я, например, к таковым не принадлежу, из-за чего и попал в неприятную историю.
Как вы понимаете, все эти инопланетяне, разумные обитатели нашей Галактики, прилетали на Землю вовсе не ради удовольствия побродить по Лувру или посетить Долину гейзеров. К земным условиям они приспосабливались с трудом, некоторым приходилось постоянно носить с собой баллоны с аммиаком или формальдегидом, чтобы не задохнуться в нашей атмосфере, а обитатели инфракрасных карликов вообще не выходили из специально построенных для них огромных холодильников, так как при температуре выше минус 120 градусов по Цельсию они просто испарялись. Хорошо себя чувствовали только обитатели немногих землеподобных планет да еще паукообразные с безатмосферных планет — те питались солнечным светом, и им было все равно, где жить — на Земле или на Луне. Луну они даже предпочитали, потому что на Земле воздух мешал им двигаться… Так вот, все эти пришельцы прилетали к нам, месяцами и годами терпя заключение в утлых скорлупках своих звездолетов, ради единой цели — торговли.
На заре космонавтики писатели-фантасты любили описывать межпланетные войны, чудовищные нашествия марсиан, покорение одних плюнет другими. По их книгам получалось, что весь космос населен бандитскими шайками, космическими вандалами, которые только о том и мечтают, чтобы поработить или совсем уничтожить друг друга. В их романах капитаны звездолетов при встрече с другим кораблем немедленно начинали палить из всех видов бортового оружия, при отступлении долго и старательно запутывали следы, уничтожали свои маршрутные карты и делали прочие глупости. Так вот, все это вранье. Все люди (даже если у них семь ног или крылья, как у мотылька) хотят жить в мире и дружбе, и никто ни на кого нападать не собирается. И дорогу к себе никто не скрывает. Наоборот, по всему космосу расставлены подробные указатели, совсем как на горных дорогах: «До перевала пять часов пути». Прилетай, торгуй, если есть чем. Вы — нам, мы вам… Конечно, среди инопланетчиков попадаются порой жулики, но уж в торговле не без этого. Здесь, как говорится, пальца в рот не клади.
Вот на такого жулика я однажды и нарвался. Я возглавлял тогда сектор идентификации валюты в Торгсине (я говорю в прошедшем времени — «возглавлял», потому что после той истории я его, увы, не возглавляю). Однако все по порядку.
