К столу подошла угрюмая некрасивая женщина.
— С тобой все в порядке, — сказала она. — Поднимайся и следуй за посыльным. Он знает, куда тебя проводить.
Коренастый солдат шагал рядом с Уэббом, едва придерживая рукой болтавшееся на груди оружие. Уэбб случайно кашлянул, и быстрота, с которой его страж вскинул и направил дуло в грудь Хилдрета, говорила лучше всяких слов, чем может кончиться попытка к бегству. Они молча спускались по бесконечным наклонным коридорам, то и дело минуя боковые ответвления, ведущие в неизвестность.
Остановившись перед одной из дверей, солдат пропустил Уэбба в ярко освещенную комнату. Незнакомые люди атлетического телосложения, прервав разговор, повернулись и посмотрели на вошедших. Комнату наполнял истинно военный дух.
— Оборонный Центр, — кратко пояснил проводник, подтверждая догадку Уэбба, и подвел его к одному из столов, за которым сидела девушка в военной форме. — Трог, — лаконично доложил посыльный. Уэбб, памятуя о том, что они все время спускались в подземелья города, посмотрел на потолок. Давления квинтильонов тонн горной породы почему-то не ощущалось.
Девушка кивнула и, не отрывая глаз от исписанного листа, отрывисто произнесла:
— Входите! Капитан Оркатт давно ждет.
Солдат провел его в следующую комнату — дикий гибрид офиса[7] и лаборатории. Коренастый человек в зеленом халате, причесанный под выпускника Гейдельбергского университета, подошел к ним, заложив руки за спину. Чуть поодаль стоял военный — тот самый, которого тролли привели к Уэббу.
После незначительной паузы высокий спросил:
— Ну, как, Оркатт?
— Все нормально,[8] это действительно трог. Посадите его в кресло, Симоне.
Симоне небрежно взмахнул рукой.
— Садись, — сказал он и пихнул Уэбба к указанному креслу. Сиденье оказалось мягким, как облака, на которых восседают ангелы. К Уэббу приблизился высокий и направил ему в глаза узенький пучок света из конического прибора. Уэбб зажмурился было от неожиданности, но затем широко раскрыл глаза. «Черт с ними», — подумал он.
Ему измерили пульс, давление и прикрепили к вискам, ладоням и под язык металлические датчики размером с десятицентовую монету.
Симоне отступил назад и с беспокойством в голосе спросил:
— Тебе удобно?
Уэбб кивнул и ехидно заметил:
— Что-то непохоже, что вас это очень тревожит.
— Агрессивная реакция, Симоне. Обратите внимание. Я бы даже сказал — нормальная, — вполголоса произнес Оркатт.
— Если вообще на свете бывают нормальные троги, — согласился Симоне.
— А теперь, трог, откинься назад. Не бойся, это тебе не повредит, — и он подкатил к креслу Уэбба стойку, к которой крепились два ряда рефлекторов на шарнирах. Он нажал кнопку, и рефлекторы начали вращаться, причем каждый последующий вращался в противоположном направлении. Миллиарды бликов проносились перед глазами Уэбба. Рефлекторы вращались все быстрее. Уэбб никак не мог оторвать взгляд от их сверкания. Сознания он не терял ни на миг, но был словно загипнотизирован. Он не мог даже пошевелиться. Он видел, как человек в мундире и человек в зеленом халате двигались по комнате взад и вперед, то попадая, то исчезая из его поля зрения; он чувствовал легкие покалывания в местах прикрепления электродов, вызывающие во рту привкус меди. Он слышал приглушенные и пронзительные звуки. Но пошевелиться так и не мог…
Уэбб с усилием отвел глаза от замедлявших вращение рефлекторов; ему казалось, что он провел в кресле несколько столетий. Голова чудовищно гудела, но боль быстро исчезла. Он улыбнулся своим мучителям.
— Ну, убедились, что никакой я не трог? — спросил он.
Симоне рассмеялся.
— Нет, в самом деле, — Уэбб начал тревожиться. — Что вы там обнаружили?
— Только то, в чем были убеждены, трог, — развел руками Оркатт.
— Но-но! — взревел Уэбб. — Если это заключение выдала ваша дурацкая машина, то она неисправна!
— Типичное поведение для трога, — заметил Симоне. — Только они могут приписывать враждебную предубежденность неодушевленному предмету.
Оркатт кивнул.
— Выслушайте меня! — взмолился Уэбб. — Я вовсе не трог! Я — человек из двадцатого века!
— О, да, — подтвердил Оркатт, протянул руку и выключил машину. — И это труднее всего понять. Ты не обманывал нас, по крайней мере, когда говорил о двадцатом веке. Следы лжи отсутствовали на экране ментографа. Что лишний раз доказывает, как плохо мы знаем прошлое. Мне бы никогда не пришло в голову, что уже в те времена существовали троги — я всегда считал, что они расплодились после Мировой Катастрофы.
— Послушайте, пора выкладывать карты на стол, — грубо сказал Уэбб. — Мне лучше знать — трог я или не трог. Предоставьте мне возможность и я непременно докажу это!
— Трог, мои слова покажутся странными, но ты мне нравишься, — с неожиданной теплотой в голосе воскликнул Симоне. — Ты настоящий боец! Но, видишь ли, у нас на руках неопровержимые доказательства, так что тебе не стоит рыпаться. Вот, взгляни сам.
Он развернул на столе перед Уэббом несколько энцефалограмм — записей электрической активности мозга.
— Вот эти сняты с твоего мозга, — снисходительно пояснил он. — Это — энцефалограмма трога. А здесь, — он указал на третью ленту, прикрепленную к стене, — энцефалограмма нормального человеческого мозга. Посмотри они выглядят более чем убедительно.
Уэбб нервно сглотнул. То, что говорил Симоне — невероятно! Записи деятельности нормального человеческого мозга выглядели плавными синусоидами. Записи мозга трога — прерывистыми ломаными линиями чередующимися с пиками. Ошибиться или перепутать было невозможно — кривые Уэбба совпадали с кривыми трога.
— Но… — начал он.
Оркатт жестом остановил его, поднялся, и обращаясь к Симонсу, сказал:
— Я голоден. Пойдем-ка посмотрим, что нам приготовили на обед. А на него не обращай внимания. — Он брезгливо сморщился, заметив что Симоне растерянно глядит на Уэбба. — Никуда он не денется. Пусть им лучше займется Деталь. — Симоне с явной неохотой двинулся к двери вслед за Оркаттом.
Когда капитан вышел из комнаты, Симоне торопливо повернулся к Уэббу:
— Мне очень жаль, — сказал он. — Но я ничем не могу помочь, — и протянул ему руку.
Уэбб машинально пожал ее, отметив, что Симоне слегка кивнул ему на прощание, как бы в знак уважения, и быстро вышел.
Дверь захлопнулась, оборвав на полуслове фразу Оркатта о том, что в этом году город испытывает трудности с продовольствием.
В бессильной злобе Уэбб смачно выругался и сел прямо. Оставалось только догадываться, что из себя представляет Деталь. В любом случае, ничего хорошего Уэбба не ждет. Вспомнив о Мэг, он содрогнулся, ведь он обещал ей, что люди из города не убьют ее… но выходило наоборот.
