Однако давно пора гнать от себя подобные мысли! Ведь приближается еще одна гроза — возможно, последняя в этом сезоне, — и я должен лететь ей навстречу.
ИНОПЛАНЕТЯНЕ — НЕ ЛЮДИ
Aliens Aren’t Human
Перевод с англ. © А.И. Кириченко, 2003.
— Что за чудный денек! — шепеляво восторгался Кстон тонким голосом. — До чего приятно быть в гармонии с космосом и наслаждаться обществом добрых друзей! Жизнь хороша!
Через пять секунд его сбил автомобиль.
Пересекая площадь в обществе низенького доринианского дипломата, президент Джонни Чиано первым увидел несущуюся с бешеной скоростью машину. Краем глаза он уловил стремительно приближающееся размытое серебристо-голубое пятно, и инстинкт самосохранения — вообще очень развитый в их роду — заставил его резко остановиться. Сердито ревя магнитным двигателем, автомобиль вылетел на площадь, ловко проскочил между пышно украшенным фонтаном и киосками с прохладительными напитками и на скорости около ста миль понесся прямо на них.
Первым делом Чиано подумал, что машина потеряла управление, но затем он увидел согнувшегося над рулем своего двоюродного брата, Фрэнки Ритцо. Его глаза сверкали, как две маленькие автомобильные фары.
«Дурак!» — подумал Чиано, оборачиваясь, чтобы предупредить Кстона.
Серокожий инопланетянин шел впереди, не замечая опасности, и что-то радостно лепетал о счастье бытия. Автомобиль по огромной дуге швырнул его в небо на высоту большого дома, к самым головам бронзовых статуй, украшающих площадь. В верхней точке траектории тело Кстона ударилось о вытянутую руку шестиметрового изваяния и деформировало ее столь неудачно, что теперь согнутая рука, казалось, ласкает левую грудь Матери Мира. Все еще вращаясь, плотное тело инопланетянина обрушилось на мраморную скамью, превратив ее в груду щебня, дважды перекувырнулось и покатилось прямо на стайку престарелых покупательниц, которые тут же истошно завизжали. Автомобиль резко развернулся и исчез в узкой улочке в западной части площади.
— Святая Мария! — Всхлипывая, Чиано кинулся к упавшему телу. — Какой ужас! Скорее пошлите за священником.
— Священник здесь совершенно ни к чему, — сказал Кстон, вскакивая на ноги. — Хотя, быть может, ваши святые отцы и подрабатывают по совместительству каменщиками… Умоляю простить моей скромной персоне плохое знакомство с людскими…
— Речь идет не о скамейке. — Чиано растерянно уставился на серую шкуру дипломата, на которой не было никаких следов головокружительного полета.
— Значит, о статуе? — Кстон посмотрел на металлическую скульптурную группу. — Моя скромная персона решила, что замысел скульптора стоит немного усовершенствовать. Теперь она более аллегорична, чем ранее, если вы понимаете, что моя скромная персона имеет в виду.
— Я говорю о вас, Кстон. Я думал, что вы мертвы.
— Мертв? — Кстон прикрыл правый глаз, выражая таким образом свое изумление. — Как эта скромная персона может умереть в столь юном возрасте?
— Автомобиль мчался со скоростью по меньшей мере сто миль в час… Не знаю, что вы об этом думаете, Кстон, но можете не сомневаться — мы приложим все усилия, чтобы найти водителя. Независимо от того, сколько времени это займет, мы найдем его, и уж тогда…
— Моя скромная персона думает, что ваш двоюродный брат спешил к нам на ленч, — мягко заметил Кстон.
— Мой двоюродный брат? — У Чиано подкосились ноги. — Вы видели водителя?
— Конечно. Вашего кузена Фрэнки. Секретаря по внешним делам.
Ошеломленный Чиано посмотрел на Кстона и перевел взгляд на покупательниц, которые уже начали проявлять живой интерес к их беседе.
— Пойдемте отсюда, — поспешно предложил он, напрягая мозги в попытке найти выход из ситуации, в которую угодил из-за преступной выходки кузена. Неуклюжесть Ритцо вечно ставила его в затруднительное положение перед правительством Новой Сицилии, а уж за последнюю грубость его обязательно призовут к ответу. Чиано мысленно уже примирился с тем, что Ритцо придется принести в жертву, и готов был согласиться даже на публичную казнь ради спасения переговоров на высшем уровне.
— Вы уверены, что это был секретарь Ритцо? — сделал он последнюю попытку спасти жизнь своего двоюродного брата. — У нас ведь масса похожих машин..
— Это был Фрэнки, совершенно точно, — обнажил свои ослиные зубы Кстон. — Моя скромная персона понимает, почему вы поставили его на должность секретаря по внешним делам. Очень редко попадаются люди, умеющие выказать такую предупредительность к гостям. Совершенно очевидно, что его автомобиль не приспособлен для игр подобного рода, и все же он пошел на таран и подбросил мою скромную персону, забыв о том, какие повреждения может нанести своему экипажу… Моя скромная персона находит это в высшей степени гостеприимным. А как по-вашему?
— Я… мы… — промямлил Чиано, и даже ему самому этот комментарий показался не слишком вразумительным. Но в данную минуту он был не в состоянии придумать что-нибудь другое.
— Очевидно, Фрэнки изучил доринианские обычаи и знает, что «Подпихни-ка дружка» — одна из наших любимых игр. Очень милый дипломатический жест, но… — Кстон опять улыбнулся своей печальной улыбкой. — Моя скромная персона опасается, что это не изменит ее мнения относительно наших тяжелых минеральных депозитов.
— Мне надо выпить, — пробормотал Чиано.
Он проводил Кстона в отель, принадлежавший его дяде, который заключил контракт на обслуживание с департаментом торговли. Они прошли прямо в бар для особо важных лиц — большую комнату, оформленную в традиционном земном стиле, последним штрихом которого был высоко установленный телевизор, показывающий спортивные программы.
Чиано заказал два тройных виски, и пока им готовили напитки, исподтишка изучал доринианина. Его можно было бы назвать пирамидальным гуманоидом: обтянутое серой кожей тело расширялось книзу, суживаясь у вершины, обозначающей голову, а чрезвычайно мощные ноги заканчивались ступнями, смахивающими на плиты. Кстон был обнажен, но человеческий глаз не различал наготы — отчасти оттого, что половые органы инопланетянина находились внутри тела, а отчасти потому, что благодаря гладкой коже он казался облаченным в цельный кусок вулканического туфа.
Потягивая виски, Чиано еще раз внимательнейшим образом оглядел эту шкуру, но так и не смог обнаружить ни малейшего признака порезов или синяков, оставшихся от столкновения, которое смяло бы любого представителя человеческого рода, как перезрелый плод. Он подумал, что мощное тяготение на родной планете Кстона привело к появлению невероятно крепких ее жителей; и отсюда его мысли перешли к тому факту, что Доррин также является в местной системе единственной планетой с достаточным запасом элементов более твердых, чем железо. Развитие Новой Сицилии было невозможно без доступа к ним, но дориниане оставались непоколебимы, отказывая людям в праве на разработку.
