– Когда мои воины обрушатся на разжиревший Север как голодная саранча, - Тарона, небрежно развалясь в кресле, поигрывала драгоценным стилетом, - они получат все. И тучные стада, и зеленые пастбища, и все драгоценности, которые скупые князья прячут в сырых погребах - все станет моим. Я имею в виду - нашим, - она широким жестом обвела зал. Нестройный гул голосов поддержал ее. - Так с какой стати мы должны соглашаться на мир в обмен на жалкие подачки?
– Мир имеет свою ценность, - спокойно ответил Тилос. - Ваши кони завязнут в непроходимых северных лесах и болотах, ваша пехота обломает зубы о могучие северные твердыни, чьи каменные бастионы на десятки саженей возвышаются над самыми высокими деревьями. Возможно, нарушат свой нейтралитет тролли, орки возьмут в руки откованные ими же ятаганы. Еще неизвестно, чья возьмет в кровавой бойне. Так не лучше ли торговать и процветать в мире, чем усеивать трупами поля сражений? Или женщинам тарсаков нравится отправлять своих дочерей на бессмысленную смерть?
– Женщины тарсаков, - оскалилась Тарона, - сами решат, что им нравится, а что - нет. Наши дочери с радостью умрут ради жизни племени, княжий посланник, и их матери и даже мужья умрут плечом к плечу с ними, если потребуется. Среди них нет таких трусов, как ты!
– Ты сказал все, что мог, северянин? - холодно осведомился Зур Харибан. - Гуланы поддержат тарсаков в любой момент, и я не услышал, почему мы не должны так поступить. Думаю, остальные - тоже. Ну, что? Я предпочту потратить вечер на развлечения, не на пустую женскую болтовню.
– Осторожнее насчет женской болтовни, - предостерегающе взглянула на него королева тарсаков.
Гулан раздраженно оглянулся на нее и пожал плечами.
– Почему же? - осведомился он. - Мы столько времени слушали, как ты болтаешь с обабившимся северянином! По-моему, это и есть женская болтовня…
– Зур… - предостерегающе произнес доселе молчавший ар-Хотан. Гулан криво усмехнулся и замолчал. Тарона снова нехорошо взглянула на вождя, но тоже удержалась от ответа.
– Итак, - Суддар ар-Хотан поднялся из своего креслица и начал мерить шагами тронную залу, - я думаю, что Совет Вождей услышал все, что мог сказать посланник северных княжеств. Хочет ли еще кто-нибудь из присутствующих высказаться.
– Хватит болтать языком! - с сильным акцентом проскрипел на общем сапсап. - К Валараму северных князей с их змеиной болтовней! Если война - так война, мир - так мир. Мы присоединимся к большинству, но уж решите, наконец!
Ропот прокатился по залу. Тилос быстро обвел вождей взглядом из-под ресниц. Вожди явно колебались и не спешили соглашаться. Ну что ж, с горечью подумал он. Все, как и просчитано - от плохого к худшему. Как же неприятно иногда убеждаться в собственной правоте…
– Кто хочет принять предложение северных князей? - громко спросил ар-Хотан. - Говорите, ваш голос услышат.
Гробовое молчание стало ему ответом. Несколько вождей - в основном мелких племен, не играющих в политике ровным счетом никакой роли, неуверенно переглянулись. Остальные с каменными лицами смотрели прямо перед собой.
– Итак, - царедворец с деланным сожалением повернулся к Тилосу, - Совет Вождей отклоняет твое предложение. Имеешь ли ты сказать еще что-нибудь?
Тилос молча поклонился и направился к выходу.
– Эй, милый! - настиг его голос Тароны. - Не забывай про мое гостеприимство!
Не оборачиваясь, Тилос с силой толкнул каменные створки и вышел в пиршественный зал. Свита уже подчистую объела дастархан и теперь бесцельно бродила по залу. Их, кочевников и скотоводов, мало волновали фрески и гобелены, и только томящая скука читалась в их взглядах. Посланник взглядом нашел забившуюся в угол Элизу и кивнул ей. Девушка со всех ног бросилась к нему и с силой ухватилась за его руку.
– Где ты ходил? - дрожащим голосом спросила она. - Столько времени…
– Мы разговаривали не дольше получаса… - Тилос с запозданием вспомнил, что Элиза не знает счета времени. - В общем, недолго. Ты вся дрожишь, милая моя, - он осторожно высвободил руку и приобнял девушку за плечи. Ее худое тело сотрясала крупная дрожь. - Что случилось? - Не останавливаясь, он увлек Элизу к выходу. В бойнице под потолком - блеск металла. С Великого Скотовода станется всадить арбалетную стрелу в спину неудачливому посланнику. Пора завязывать с рискованной игрой. Результаты все равно мизерные. На всякий случай девочку - вперед, чтобы прикрыть от болта…
– Тилос, я боюсь! - Вот это да! Чтобы вырвать у трущобной крысы такое признание, нужно, чтобы она действительно перепугалась до смерти, а то и сильнее. Возможно, зря я оставил ее наедине с Тароной… - Почему королева так меня ненавидит? Я же впервые с ней встретилась? Она же… она… она меня убьет, я вижу!
…так, теперь самое интересное. Жаль девочку, но сейчас не до очередного бездомного котенка. Как взглянула на меня Мира, когда я привел Элизу! Сколько раз ловил я на себе такие осуждающие взгляды - и все никак не привыкну.
– Элиза, слушай меня внимательно. Я должен извиниться перед тобой за то, что крупно тебя подставил. - Взгляд - непонимающе-обиженный, ареска комично сбилась набок. Девочка, совсем девочка… Сколько таких бездомных голодных детей шатаются по улицам, убивают и погибают, попадают в рабство! Именно ради них ты крутишься, ради них - ради будущего. Только сегодня до светлого будущего не ближе, чем три века назад. - Тарона действительно тебя ненавидит. Ненавидит лишь за то, что увидела рядом со мной. Она с радостью прикончит тебя, если дотянется. Помнишь, что она обещала сделать с моими кишками? Поверь мне, палачи тарсаков способны и на большее.
– Почему?… Зачем?… - на ее глазах уже явно блестят слезы. Не дави на ребенка, нет нужды.
– Неважно. Извини, Эла, ты попала в жернова большой политики. Сейчас тебе нельзя оставаться в Граше. Вон наш паланкин, ныряй, по дороге поговорим.
В качающейся тьме паланкина - два блестящих от слез, но настороженных глаза. Уже оправилась - хорошо. Хуже нет объяснять план действий ревущей девчонке.
– Вот обещанная плата, - два увесистых мешочка падают в подставленные ладони и сноровисто исчезают в складках платья. Трущобный волчонок - всегда волчонок, деньги из рук не выпустит, даже умирая. - Плата - как договаривались, но один макед разменян медью. Не трать сразу все, еще пригодится. Теперь слушай внимательно и запоминай.
Объясняю, как утром у ворот найти караван Рахана, что сказать караванщику, где на первых порах прибиться в Хотане и как перебраться в Назир. Элиза внимательно слушает, в прозрачном для моего взгляда мраке паланкина слышится сосредоточенное сопение. Она уже оправилась от потрясения. Пластичная юная психика хорошо держит удар. Надо поручить ребятам присмотреть за ней на первых порах, возможно, через несколько лет задействуем и ее. Не сейчас, не сейчас. Время утекает сквозь пальцы словно вода, и паровой котел Юга готов взорваться войной. Странно. Почему мне опять вспомнилась та Элиза? Может, потому, что я отсылал ее почти так же? Глупости. Просто память услужливо подстраивается под чувство вины…
