Он плыл, как сухой листок по воде. Справа и слева от него, над ним и под ним было темно. Он вытягивал руки и шевелил пальцами, но он не увидел своих рук и ничего не нащупал в темноте. И он не чувствовал ни холода, ни тепла, ни верха, ни низа, ни движения времени.
Вспыхнула яркая звезда. Эртхиа не мог бы сказать, далеко она или совсем рядом. Она росла, вытягиваясь, и Эртхиа тогда понял, где верх, потому что звезда тянулась вверх, он сразу догадался. Вот она уже превратилась в узкую щель в темноте. Заколебалась, увеличиваясь. Ее белизна расцветилась текучими бликами. И стало видно: кто-то идет, кто-то в белом, отливающем радугой, кто-то, сияющий во тьме.
- Сирин! - беспомощно позвал Эртхиа, барахтаясь в пустоте. Сирин приблизился, насытив светом пространство вокруг Эртхиа. Теперь они как бы плыли в серебристом пузыре, какие поднимаются из воды. Эртхиа поднялся на ноги. Он мог стоять, опираясь на этот свет. Только граница его была зыбкой, подавалась под ногами, Эртхиа приходилось пружинить, сохраняя равновесие. Он уперся рукой в дымчато-серебристую поверхность за спиной. Она тоже колебалась, но все же стоять было легче. Сирин с тихой улыбкой наблюдал за ним.
- Скажи мне, - вдруг спросил Эртхиа, - что значит твое имя?
- Это имя священное, - объяснил Сирин. - Оно дается только жрецу, который становится супругой бога. Оно означает "кроткая" и "покорная".
- Ты? - опешил Эртхиа.
- Я. Я - Сирин. Я выведу тебя отсюда. Ты вернешься в Аттан к своим женам и все забудешь. Все будет, как было. Царствуй, Эртхиа.
- А мор?
- Его не было.
- И не будет?
- Нет.
- И все, как прежде?
- Да.
- Нет.
- Нет?
- Я пришел - ты знаешь, зачем. Я не могу объяснить тебе, никогда не бывшему мужем и отцом. Но не мочь дать своей жене ребенка, любимой жене, богине, которая, пусть даже на самом деле и не богиня, - богиня все равно...
- Кто никогда не был мужем и отцом? - перебил Сирин. Эртхиа онемел.
- Я понял тебя, - голос Сирина стал глухим. - Тогда надо идти до конца. Тогда отсюда ты должен идти неведомо куда, искать неведомо что, и, может быть, в этом окажется спасение твоего народа и средство соединить кровь солнечных богов с человеческой. Может быть. А может, и нет. И тогда - смерть пройдет по твоему царству, не встречая препятствий. И твои жены, твои дети умрут. И твои подданные - за твою вину. Идешь?
Эртхиа молчал.
- Возвращайся домой, царь, - мягко сказал Сирин. - Довольствуйся тем, что тебе дано. В погоне за большим можешь потерять все.
- А могу и не потерять? - встрепенулся Эртхиа.
- А можешь и потерять, - осадил его Сирин. - Все.
- Я пойду, - угрюмо сказал Эртхиа. - Я пойду. Я хочу не то все, что у меня есть, потому что оно - недостаточно. Я хочу то все, что может быть. Я пойду. Если судьба соответствует свойствам человека, моя - такова. Ты только объясни мне, что значит, что пока я в пути, ничто не совершится окончательно. Значит ли это, что если мое странствие будет удачно, то все поправится и вернется таким, как было, но - лучше?
- Хотел бы я это знать.
- Куда же ты посылаешь меня?
- Я?
Эртхиа опустил глаза.
- Ну скажи что-нибудь. Обнадежь меня.
- Сказать тебе то, что ты хочешь услышать, - или правду?
- Скажи мне то, что ты мне скажешь.
- Иди.
- Но ты говоришь, что я могу потерять все, и не только я, что царство мое погибнет, что любимые умрут и все - безвозвратно...
- Это как тебе придти в долину незваным: что бы ни было, ты не можешь иначе. Это нельзя, но ты сделаешь обязательно, потому что такова твоя душа и твоя судьба. Поступай по себе. По-другому ты и не можешь. У тебя ведь нет выбора. Две дороги, а твоя - одна.
Они опять были в коридоре, полого уходящем вниз, и туман обнимал их до колен, и каменные лица пристально смотрели на них.
- Куда мне? - спросил Эртхиа.
Сирин указал ему вглубь Храма. Эртхиа чуть помедлил, глядя под ноги.
- Прощай.
И зашагал вниз. Он шел долго. Пол то плавно поднимался, то выгибался горбом, начиная новый спуск. Лица на стенах смотрели на Эртхиа без всякого выражения.
Кто-то окликнул его сзади знакомым голосом. Эртхиа обернулся, холодея.
Там стоял Сирин.
- Что ты еще скажешь? - в ярости крикнул царь Аттана.
Сирин укоризненно покачал головой.
- Ничего плохого. Я еле догнал тебя. Знаешь, это все неправда. Конечно, вернешься ты в Аттан, или пойдешь дальше своим путем, для тех, кто остался, ничего не изменится. Ты покинешь их - или для странствия, или в смерти. Но есть еще...
- Что? - взмолился Эртхиа. - Что еще есть?
- Но только для тебя. Ты пойдешь так далеко, в неведомые земли, где и не слышали ничего об Аттане. И там обретешь новое царство и новую любовь. Аттан обречен, солнечные боги обречены. Оставь здесь все, как есть, и начни сначала в другом месте.
- Ничего не хочу. Я уже решил, я иду искать.
- Брось, Эртхиа. Уезжай скорее подальше от Аттана, там будет страшно. И незачем тебе когда-либо возвращаться туда. Все, что было твоего в Аттане, погибнет раньше, чем минет этот год. Уходи.
- Да ты Сирин ли? Такого он не предлагал никогда и никому!
Сирин рассмеялся.
- Сколько угодно, сколько угодно! Каждому. Но не каждый это услышит. А есть такие, что и слышат, да не слушают. Вот и ты. Хорошо. Поступай, как знаешь. Что они тебе насоветовали, наобещали?
- Кто? - насторожился Эртхиа.
Сирин сделал неопределенный жест рукой.
- Да что это здесь такое творится? - возмутился Эртхиа. - Сколько вас?
- Я один и есть. Спроси еще, сколько лиц у Судьбы, сколько голосов, которыми она зовет и запрещает, и какой из них верный, и какой стоит слушать... Не передумаешь, значит?
Эртхиа нахмурился.
- Ну хватит. Я не знаю, кто ты. Но тот, кто обещал вывести меня отсюда, видно, недорого ценит свое слово. Где здесь выход? Мне пора.
- Пора ему! - ухмыльнулся Сирин. - Благодари Судьбу: позволено тебе успеть вовремя.
- Где выход? - зарычал Эртхиа.
- А вот! - Сирин указал за спину Эртхиа. Тот обернулся - в двух шагах от него на ступени падал ровный дневной свет, и волнами ходила трава до самых гор далеко впереди. Эртхиа устремился к выходу. Он опустил ногу на ступень, та мыльной пленкой лопнула под его ногой. Только расслышал озабоченный голос за спиной: "Осторожно!" - и рухнул в черноту.
Солнце стояло высоко. Припекало. Эртхиа открыл глаза. Две конские морды фыркали над его лицом, обдавая липкими брызгами. Он перекатился на бок и огляделся. Рядом терпеливо взмахивали хвостами его кони. С двух сторон поднимались к самому небу крутые склоны. Между ними по высохшему каменистому руслу ручья быстро двигалась высокая фигура, укрытая серым плащом. Эртхиа вскочил, не чуя под собой ног, пробежал несколько шагов.
