Я спрятался за обломком скалы и огляделся. На первый взгляд ничего подозрительного: рыжее холмистое плато, с севера на юг рассеченное глубоким свежим разломом. Ржавыми пятнами на склонах холмов - купы деревьев и колючего кустарника. Почти невидимые за дрожащим маревом Дымные Горы на востоке, и где-то там, у их подножия, дзонг Оплот Нагорный.
А еще дальше - город. И музыкальные фонтаны, и девушки на ярко освещенных улицах. А еще спекулянты и ученые, воры и рабочие, школьники, старики и стражи порядка. И останься я здесь, под этим проклятым небом, обо мне вспомнят два, ну, от силы, три человека. И то только потому, что я им остался должен.
Я выругался, но легче не стало.
Вверх я старался не смотреть. Казалось бы, небо как небо, и все-таки над замором оно другое. Все чувствуют, и никто толком не может объяснить, какое, но - другое. Словно бы холоднее и глубже, и... Чужое! Насквозь чужое и недоброе, как пристально изучающие тебя глаза недруга.
Ну и смотри, хоть лопни!
Я с треском развернул планшет, на глаз прикинул угол схождения, расстояние до каменной осыпи, откуда мы с Роландом начали разведку замора, и принялся наносить на карту его границы.
Добросовестный Малыш Роланд тем временем добрался до вершины холма и только тут опустил клинок, как подкошенный рухнул на землю, в пару глотков опорожнил флягу, вытряхнул капли на ладонь и обтер лицо, оставив на нем грязные следы.
- Ублюдство какое! - выдохнул он, с сожалением разглядывая пустую флягу. - Жарища, мокрый весь, а по спине мурашки бегают, будто справляю я малую нужду в тещин любимый кактус, а она сзади подкралась и наблюдает. Вот такие мурашки, клянусь Предыдущими! - Роланд сжал кулак и сунул мне под нос.
Пара таких мурашек затоптала бы меня насмерть, а он ничего, держится.
- И ведь свежий замор, дней пять-шесть, не больше!
Я кивнул. Мне осталось обвести намеченные точки линией, и работа будет закончена. Роланд был прав: все три обнаруженные нами замора были свежими, трава внутри них была точно такая же, как снаружи. Не появилась еще эта пакостная зелень и не расплодилась обычная в таких гиблых местах мелкая живность.
- И сильный. Вот ведь сильный! Я клинок еле в руках держал, так и подмывало зашвырнуть его куда подальше.
Роланд оперся спиной на валун, расшнуровал башмак, со стоном стащил его и вытряхнул набившиеся камушки.
- Каптер козлина! Вернусь - башку скручу. Подсунул-таки обувку на размер больше. Усохнут, усохнут, - передразнил он каптера. - Он у меня сам усохнет. Размера на три.
Он повторил ту же процедуру с другим башмаком, сунул в рот сигарету и чиркнул зажигалкой.
Я хмыкнул. Не было случая, чтобы Малыш Роланд не попался.
До него, наконец, дошло. Он выплюнул сигарету, и, с ненавистью глядя на зажигалку, не жалея красочных эпитетов выразил свое непростое отношение к проклятым заморам, где нельзя ничего поджечь, даже сигарету, к негодяю-каптеру, который вот-вот дождется, к легату Тарнаду, который не отпускает его, Малыша Роланда, на пару дней навестить сестренку, к Витусу, который взял моду торговать таким поганым пойлом, что его нужно вылакать ведра два, прежде чем почувствуешь себя человеком, к сестренке, которая могла бы отлипнуть от какого-нибудь хмыря, который еще схлопочет, и написать несколько строк брату. Досталось и мне, потому что я со слишком умным видом пялился в карту, хотя чего в нее пялиться, и так видно, что через неделю эти три замора разрастутся, сольются в один бо-о-льшой заморище, и тогда тут не то что с клинком, нагишом с шилом не проползешь...
Перебрав всех, кого смог вспомнить, включая полный штат Управления Неизбежной Победы и давно не появлявшихся в дзонге девочек из Когорты Поднятия Боевого Духа, Малыш Роланд угомонился, замолчал, и тогда стал слышен повисший в воздухе тихий шорох, словно трутся друг о друга песчинки. И потрескивание, с которым пробиваются сквозь слой пыли к солнцу тонкие зеленые ростки.
Мне стало не по себе. Роланду тоже. Звук шел отовсюду, и в самом центре замора, посреди этой нарождающейся незнакомой и потому наверняка опасной жизни мы вдруг почувствовали себя чужими.
Мы чувствовали - кругом враг.
Мы знали - его не прошьешь очередью, не стреляют в заморе автоматы. Не подавишь гусеницами, молчат в заморе моторы.
Его можно только бояться и ненавидеть.
Малыш Роланд осторожно поджал ноги и шепотом сказал:
- В долинах, где были воспитательные лагеря Предыдущих, живут, говорят, в заморах какие-то чокнутые... Не то таинники, не то пораженцы, не то еще какие уроды...
- Кто говорит?
- Не надо. Не надо, все говорят. А вообще-то, сматываться пора, торчим тут, как чирей на лысине.
- Я, что ли, переобуваться надумал?
Я давно уже поглядывал на "Клюван", уткнувшийся носом в каменную осыпь на границе замора. С бессильно провисшими лопастями и растопыренными лапами упоров машина больше чем обычно была похожа на хищника, у которого позаимствовала имя. Только сейчас хищник казался раненым или больным.
Мне отчаянно захотелось сейчас же, сию минуту очутиться внутри этой бронированной скорлупки, и чтобы магазин пулемета полный, и пальцы на гашетке, и надежный гул мотора, и привычный едкий запах стреляных гильз...
Я захлопнул планшет и встал.
- Все, отдохнули. Сейчас вот что... - договорить я не успел, от бесцеремонного рывка Роланда очутившись на земле.
- Тихо ты! Раскомандовался! - прошипел Малыш Роланд, вдавливая меня в пыль рукой, в которой уже был зажат запашистый башмак. - Кустарник за оврагом видишь? Левее... То-то же. Влипли. Клянусь Предыдущими, влипли. А ведь как чувствовал, подумал еще: сидим мы тут на солнышке, чешем... пятки, а они из кустиков на бронетранспортере... Если их много, я не обещаю доставить тебя домой к вечернему землетрясению.
Я убрал руку с башмаком и сплюнул набившуюся в рот пыль. Там, где по моим расчетам проходила дальняя граница замора, медленно двигался черный, похожий на кляксу, бронетранспортер изродов.
- Не похоже, что много. Через разлом не переправиться.
- Как они вообще здесь очутились?
- Ты у меня спрашиваешь?
- Если они нас заметили...
- Через замор не пройдут.
- А вдруг?
- Не пройдут. Не слышал я, чтобы изроды через замор проходили.
Малыш Роланд пренебрежительно хмыкнул.
- А что они в этих местах бывают, ты слышал?
Машина изродов тыкалась в невидимую преграду, отползала, разворачивалась, снова устремлялась вперед и снова откатывалась, продвигаясь вдоль границы замора в поисках прохода.
Я облегченно вздохнул.
- Разведка.
И неожиданно для себя добавил:
- Игрушка у меня такая в детстве была: ткнется в стену, разворачивается и опять. Пока завод не кончится. А выйти-то боятся, гады!
