С топотом явились алакиранцы, и, окружив дом, с веселыми криками стали бегать вокруг него, размахивая ружьями.
— Ох, господин посол, как они кричат, как они кричат!
— Слушай Берибольше, а они случайно не людоеды? — спросил де Билл в ужасе.
— Ик, — икнул в ответ Берибольше.
Раздался треск. Это алакиранцы, злорадно подвывая, принялись ломать ветхие двери. Де Билл и Берибольше невольно прижались друг к другу. Треск усиливался. Дверь могла пасть в любую секунду. Земляне, выставив дубины, приготовились дорого продать свою шкуру. Наконец последний бастион пал, и алакиранцы ворвались в дом.
— Ага! — удовлетворенно сказал один из победоносных штурмовиков, — они здесь.
Дипломаты попятились. Алакиранцы несколько секунд разглядывали их, словно ждали чего-то. Наконец вперед вышел тот самый охотник, который приказал им бежать. Он поднял винтовку
— Пли!!!
Пли?! Земляне в ужасе закрыли глаза. Раздался сухой треск. Что-то ударило по головам загнанных жертв. Де Билл почувствовал, как тьма, страшная и безмолвная застилает глаза. Он словно падал в бездонный темный колодец. Падал и падал… Затем внизу появился свет. Он словно плывет к этому свету, который становится все ярче и ярче…
Они открыли глаза. Что это? Оглянувшись по сторонам, земляне обнаружили, что находятся вовсе не в домике в дремучем лесу, а в каком-то темном помещении.
— Где мы, Берибольше? — ошеломленно спросил де Билл, затравленно озираясь по сторонам. В воздухе стоял запах гари и серы. — Что это за вонь?
— Не знаю, господин посол, — ответил Берибольше,
— Это уже мистика, — покачал головой де Билл, — только что мы были в домике и вдруг очутились в этом сарае.
— Помните, в нас стреляли…
Это умозаключение произвело на Джозефа де Билла впечатление, подобное кирпичу, падающего на голову. Господин посол подпрыгнул на месте и воззрился на своего помощника.
— Берибольше! — возопил он.
— Господин посол? — вздрогнул заместитель.
— По-по-послушай, — заикаясь, забормотал Аткинс, — это что же, значит, мы с тобой, того… умерли?
Падение в бездонный колодец, ослепительный свет внизу и странное ощущение парения! Де Билл судорожно сглотнул.
— Очень может быть, сэр! — к Берибольше удивительным образом вернулось его обычное спокойствие.
Де Билл открыл было рот, чтобы выразить свое мнение по этому ужасному поводу, но двери вдруг отворились и темная комната осветилась. Несколько фигур, все в черном, ввалилось внутрь и молча набросилось на двух землян.
— А-а-а! — заорал де Билл, отчаянно отбиваясь. Берибольше предпочитал драться молча и даже преуспел в этом, свалив одного из непрошеных гостей ударом кулака.
Однако силы были неравны. Землян свалили на пол, связали, и, немного попинав ногами, куда-то потащили.
Де Билл все время кричал и вырывался. Берибольше стоически смотрел в потолок, показывая полную покорность судьбе…
Их долго тащили по нескончаемым темным коридорам. От паров серы и еще от другого непонятного запаха в головах землян произошло некое помутнение, все вокруг было словно в тумане. Голова кружилась, в глазах двоилось. Де Билл притих и перестал вырываться, услышав как одна из фигур в черном утробно зарычала в ответ на его очередную попытку вырваться. Рык был настолько страшным, что де Билл даже глаза закрыл от дикого ужаса.
— Встать, суд идет! — гаркнул чей-то ответственный голос.
Де Билл и Берибольше подняли глаза и увидели нечто такое, что коленки у них затряслись от страха.
На огромном троне, стоявшем в большом зале с белыми колоннами, восседал человек, или, по крайней мере, гуманоид. Он был одет во все белое, а в руке сжимал какую-то железную палку. Кроме того, у счастливого обладателя палки имелась длинная белая борода и не менее длинные усы.
— Встать, суд идет! — драматично повторил бородач и стукнул палкой. Двое гестаповцев в черном подняли землян за шиворот, встряхнули, и поставили на ноги.
— Отвечайте, грешники! — завопил любитель суда и снова громыхнул своей железякой.
— Извините, мистер, — вежливо спросил де Билл, несколько придя в себя — с кем имею честь?
— Что?! — возмутился "мистер", — ты, что, не знаешь, где ты, грешник?
— Нет, не знаю, — нагло заявил де Билл, поражаясь своей смелости. Смутные сомнения между тем уже закрались в душу посла.
— Ну, ты даешь! — поразился обладатель палки и вдруг заорал: — Ты на Страшном Суде, молись, сын греха, сейчас ты отправишься, куда следует!
— Я, что, умер? — наивно спросил Берибольше, а де Билл добавил: — Куда это вы нас направите?
— В ад, конечно, — злорадно ответил бородач.
— В ад? — де Билл стал терять мужество, — но уважаемый, я… я… мы… не заслужили такого обращения… мы ничего такого в жизни не сделали… мама!
Этот призыв к маме вырвался у господина посла, едва он увидел появление в зале существа с красной кожей, двумя крыльями, рогами и копытами, в общем, черта. На бреющем дьявол спикировал прямо к трону и с шумом приземлился.
— Здравствуйте, господа! — поздоровался дьявол и, сложив крылья, с любопытством посмотрел на землян, позеленевших от страха.
— Мои, что ли? — спросил черт.
— Твои, — кивнул бородач на троне, — давай забирай.
— Куда? В преисподнюю? или геенну??
— Куда хочешь, придурок! — разозлился бородач, у меня нет времени, здесь тебе Страшный Суд, а не бордель рядом с космодромом!
"Космодром…" — мелькнуло в голове де Билла. Но собраться с мыслями никак не получалось. Голова снова закружилась, он пошатнулся и оперся о Берибольше.
— Ладно, — покладисто сказал черт и дружелюбно посмотрел на своих новых подопечных. — Пошли, что ли?
Двери в подземелье разверзлись, и земляне с ужасом обнаружили, что прямо под их ногами решительно сверкает огнем геенна, ад, в общем. Так и ждет, чтобы в него кинули двух грешников!
— Пошли, ребята? — примирительно повторил черт. — Чего время терять?
Де Билл и Берибольше приросли к месту, не в силах произнести ни слова. Голова кружилась по-прежнему.
Неожиданно в зале появился некто, несомненно, ангел. У него тоже были крылья, но куда более благопристойного белого цвета. Величаво подлетев к трону, ангел преклонил колени.
— О, Господь, выслушай меня! — произнес он приятным голосом.
— А, архангел Гавриил! — обрадовался "господь", а черт поморщился.
— Ну, Гавриилушка, чего надо?
— Боже, — деловито произнес Гавриил, — нужно дать этим грешникам последний шанс.
— Какой?
— Пусть они исповедуются в своих грехах, — сказал Гавриил, — мы с Шестикрылым Серафимом их допросим, то есть я хотел сказать, мы отпустим им грехи.
