Георгий Гуревич - Борьба с подземной непогодой

Но эти мысли тотчас же подавило привычное педагогическое: как должен держать себя начальник - обрезать, или не замечать? Пожалуй, лучше не замечать.

- О чем речь? - спросил он. - Телеграмма? Покажите.

Он трижды медленно перечел телеграмму, обдумывая, как распределить работу. Выполнить просьбу Дмитриевского можно. Бумаги упакует Тася, девушка она аккуратная, не потеряет ни одного листочка. Биографию можно поручить Петру Ивановичу. Старик любит воспоминания, он напишет с чувством. Только надо проследить, чтобы не слишком копался. Труднее продолжить съемки. Спицына права: время горячее, работы по горло. Кого же оторвать? Тася не годится - она не знает ни геологии, ни техники. Ковалев в аппарате разберется, но он не геолог. Возле него должен стоять знающий человек и указывать, что и где снимать. Катерина Васильевна занята больше всех. Петр Иванович сравнительно свободен но он человек медлительный и пожилой. С его сердцем лазить по горам опасно. Значит остается...

- Материалы мы отошлем, - сказал Грибов вслух. - Тася упакует, Ковалев отвезет в Петропавловск. Но статью о Шатрове я предлагаю написать здесь. Я знаю профессора Дмитриевского. Дмитрий Васильевич добросовестный и деловой человек, но очень занятой. Начатая статья может пролежать у него в столе полгода. Мы сделаем быстрее. Статью я беру на себя. Кроме того, пока не прислали заместителя Шатрову, нужно кому-нибудь изучить аппараты и продолжать его работу. Это я тоже беру на себя, поскольку у всех других определенные обязанности.

- А, может лучше я возьмусь за это. Я технику знаю и видел, как Виктор работал, - возразил Ковалев.

- На аппаратах самостоятельно могут работать только знающие геологию, сказал Грибов с раздражением.

- Ну тогда установим сроки, когда мы обсудим статью, - не унимался Ковалев.

В его прищуренных глазах Грибов увидел глубокое недоверие.

- Допустим, на аппараты 10 дней, на статью - еще 10 - сказал Грибов, не повышая голоса, и вышел в лабораторию.

- Десять дней - не велик срок. Посмотрим, как он возьмется за дело, сказал летчик за его спиной.

В тот же вечер, разбирая вместе с Тасей папки Виктора, Грибов неожиданно спросил девушку:

- Скажите, Тася, довольны ли мной товарищи?

Тася была смущена Кажется, это был первый вопрос Грибова, не относящийся к работе Как ей быть, отвечать честно или щадить?

- С вами трудно, - сказала она - Вы отделяете себя. Про вас говорят: "Его прислали сюда служить, а он держится так, как будто эту станцию подарили ему".

- Кто говорит?' Ковалев? - Тася почувствовала, что перед ней приоткрылась дверка в сердце Грибова. Можно было сказать: "Да", можно было осудить Ковалева, вступить в союз с Грибовым польстив его самолюбию. Но нет, Тася не хочет дружбы основанной на слабостях. Она не унизит Грибова, потакая ему.

- Все так думают, - говорит она громко - И я тоже.

Она держит голову высоко, но не видит Грибова. Слезы туманят ей глаза.

- Хорошо, - говорит Грибов сухо - Можете идти. Мы закончим завтра.

3.

ГРИБОВ лежал на спине и широко раскрытыми глазами глядел на синий прямоугольник окна. Начинался рассвет. Из тьмы проступали пазы бревенчатых стен, тумбочка, кровати. На одной ворочался и скрежетал зубами во сне Ковалев, другая была пуста Хозяин покинул ее. О нем, ушедшем раздумывал Грибов.

Виктор разбил его дважды - как специалист и как человек. Виктора все любили и уважали, его, оказывается, считают зазнайкой. Как сказала Тася: "Прислали сюда на службу, а он ведет себя, будто эту станцию подарили ему". Несправедливые, слепые люди. Его считают эгоистом, а для него работа - выше всего. Почему они не заметили? Потому что он не хвастал, не говорил красивых слов? Но он еще докажет. А как? Слова никого не убедят. Надо выполнить обещание - через двадцать дней написать статью, через десять - выйти в поле с аппаратом. За десять дней изучить подземную съемку - задача не из легких. Так зачем он теряет время? Скоро утро. Все равно он не спит.

По ночам движок не работал, электричества на станции не было. Грибов зажег жужжащий фонарь, при его свете поставил на обеденный стол два аппарата - самый большой, с экраном, и один из маленьких, - вынул из-под крышки инструкции, разложил найденные вечером конспекты Виктора.

- Романтика кончилась. Слово имеет технология, - сказал он вслух, беря в руки отвертку. Он не понимал еще, что дорогая ему творческая догадка нужна одинаково при истолковании любых фактов, и увиденных глазами, и доставленных приборами.

Вздохнув, Грибов начал отвинчивать первый винт. С непривычки отвертка соскакивала, шайбы выскальзывали из пальцев. Затем он снял заднюю крышку, заглянул внутрь... и ужаснулся. Перед ним открылся хаос перепутанных проводов - желтых, красных, белых, коричневых, множество радиоламп - прозрачных, посеребренных, матовых, черных, какие-то пластинки, металлические кубы. Грибову стало страшновато. Как разобраться? Справится ли он? Он уже не верил в себя так, как неделю тому назад.

Однако разбираться было нужно. "Попробуем по инструкции", - сказал он себе и начал читать с первой страницы.

"Общие сведенияоб аппарате ПР-57

Аппарат ПР-57 предназначен для просвечивания земных недр на глубину до 7 километров, подземной и подводной геологической съемки, для поисков полезных ископаемых - твердых, жидких и газообразных, для определения состава, структуры и физического состояния горных порол, находящихся в глубинах.

Аппарат ПР-57 состоит из следующих основных частей: а) блока питания, б) генераторов лучей, в) излучателя с магнитной линзой, г) приемника с усилителем, д) канала фотозаписи, е) канала изображения" ... и т. д.

Где же здесь эти каналы и блоки? - спросил Грибов, с недоумением глядя на путаницу ламп и проводов. Он развернул приложенную к инструкции схему и, с трудом припоминая давнишние занятия в кружке радиолюбителей, начал сличать на чертеже и в натуре лампы, сопротивления, емкости и выключатели.

Постепенно дело наладилось. Устройство аппарата уже не казалось таким таинственным. Грибов отыскивал лампы все быстрее, с удовольствием постукивал по ним отверткой и говорил про себя: "Я тебя узнал, ты лампа 6ХС. Ты входишь в канал изображения. Теперь я включаю тебя, теперь выключаю. Здесь перевожу частоты, здесь изменяю направление. Возьмем угол, для примера, 12 градусов. Настроили ... включаем..."

И вдруг, голубая искра озарила аппарат. Что-то зашипело, задымилось. Запахло горелой резиной. Красноватые огоньки ламп медленно померкли.

Грибов покраснел и закусил губу. Как неудачно получилось! Только попробовал и уже испортил аппарат. Дорого обходится учение. Пожалуй, Ковалев скажет: "нарочно". Кто знает, что там перегорело в этом темном лecy емкостей и сопротивлений. Сумеет ли он разобраться? Здесь, в отдалении от книг и цифр, Грибов совсем не чувствовал уверенности.