— Ты уверена, что справишься, Воробей? — остановился на пороге Великий Князь, дальновидно решив, что лезть под руку к лихорадочно убирающейся девушке — занятие, однозначно относящееся к экстремальным видам спорта, даже для князя, по возрасту с некоторой натяжкой годящегося девушке в отцы и внушающего, вроде бы, соответствующее уважение. Девичья душа настолько тонка, что мужской разум разобраться в этом клубке тончайших нитей просто не в состоянии.
— Конечно, справлюсь, — уверенно ответила Алёна, уже вытирая тем временем бокалы полотенцем для рук.
— Только не поскользнись и, вообще, давай бокалы, я сам отнесу, — Иосиф Кириллович давно усвоил, что непреклонный тон действует даже на Алёну, как бы сильно ей ни втемяшилось что-нибудь в голову. Девушка обиженно вручила князю бокалы и немедленно попыталась поскользнуться, но ничего не вышло, хотя пол был основательно забрызган во время мытья. Совсем обидевшись на весь свет и, погрузившись в «дуйку» — так звал это состояние, когда дуешься на весь свет, князь, — назло села в комнате в кресло, которое раньше занимал Иосиф Кириллович. Князь ничего не сказал, расставляя бокалы по местам, но Алёна на всякий случай применила хорошо известный ещё с детства кошачий способ сделать так, чтобы тебя не согнали: закрыла глаза и сделала вид, что спит. Если честно, спать действительно хотелось изрядно.
Изображая мирный сон, Алёна услышала, как Великий Князь остановился в нерешительности у кресла, решая, будить или не будить, и так же тихо отошёл в сторону. Отчаянно заскреблась совесть, глупая улыбка захотела срочно выползти на губы, но Алёна мысленно себя одёрнула. Ей было ужасно интересно, что предпримет князь.
— Воробей, — Иосиф Кириллович снова подошел к креслу, — ты уверена, что спишь?
Ответом ему было ровное дыхание спящего человека, хотя веки у Алёны иногда подозрительно подрагивали.
— Я тебя не потащу на руках, — вынес ультиматум Великий Князь, встряхивая девушку за плечи. — Просыпайся и отправляйся до номера своими ногами.
— О-ох… — Алёна протёрла глаза, которым и вправду хотелось закрыться обратно. — Поспать не дали, разбудили, теперь ещё и выгоняют…
Она сделала вид, что сердита, но долго так просидеть не удалось. Князь мягко, но настойчиво её отправлял спать, даже слышать не желая, что Алёна уже совсем-совсем не хочет и вообще. К тому же, сама Алёна тоже плохо себе представляла, что за «вообще».
— Давай, шевели ногами, — Иосиф Кириллович поднял девушку и поставил вертикально. Алёна не сдержалась и привалилась к его плечу, уверяя себя, что просто на секунду потеряла равновесие, поскольку её поставили на ноги слишком резко.
— Воробей, — укоризненно сказал князь, — я не запасная точка опоры, я важная дипломатическая личность с титулом.
— Так всегда, — Алёне захотелось поиграть в маленькую и опять погрузиться в «дуйку», но ей этого не дали, непреклонно вытесняя в коридор.
— И этой титулированной особе тоже хочется спать, не меньше, чем тебе, — продолжил гнуть своё Иосиф Кириллович и, когда Алёна оказалась уже на пороге, напутствовал: — Ложись спать немедленно. До утра, Алён.
— До утра, — на автопилоте откликнулась Алёна.
Великий Князь проводил зевающую девушку сонным взглядом — идти провожать ему уже никуда не хотелось — и вернулся в комнату, а оттуда завернул сразу в спальню.
— Вальсирующий Воробей… Гм, — проговорил он задумчиво, останавливаясь в дверях. — Нет, надо её брать на балы. Правда, дворянство… Да-а… Но это дело наживное. Может, даже перестанет бриться налысо ежегодно.
Правда, последнее предположил он довольно неуверенно: знал, что Алёна из тех девушек, в которых природа упрямством компенсировала пытливый ум. Такие предпочитают тормозить только в забор и только головой, хотя прекрасно знают и другие способы, а пальцы в розетку суют неоднократно, сравнивая, чем отличаются ощущения, когда пальцы мокрые и когда сухие. Если Алёне нравится ходить с волосами, короче, чем в армии стригут, — значит, она будет вот так вот ходить и год, и два. Вот, уже пять лет прошло, а она всё так же регулярно стрижётся, а вернее сказать, бреется «под ноль». Так что вряд ли балы что-то исправят…
— Балы, балы… — Иосиф Кириллович вспомнил сегодняшний вальс Алёны и Сифа у террасы и улыбнулся.
Так он и стоял, улыбаясь, посередине спальни, пока, наконец, не понял, что в комнату неслышно скользнул Морфей, принося с собой себя сонливость и лень. Плоское табло часов на стене показывало час-семнадцать. Князь не любил такие часы, предпочитая старинные, механические, которые казались ему какими-то живыми существами со своим характером. У кого — неторопливым и обстоятельным (такие часы чаще всего были напольными): они били серьезно и вдумчиво не чаще раза в час, а порою встречались и легкомысленные торопыги, всё время пощёлкивающие и звякающие от скуки каждые пятнадцать минут. Напольных среди них было немного, всё чаще настенные, не брезгующие обзавестись и кокетливой кукушечкой.
… Часы же с электронным табло безлики и скучны. Они почти не издают звуков, разве что такие будильники противно пищали. Нет, даже будильник Иосиф Кириллович предпочитал использовать старый, механический, с двумя металлическими чашечками, соединенными дужкой, и ехидным молоточком, который приходилось ловить и останавливать, прежде чем где-то сзади найдется хитроумный рычажок, выключающий утренний трезвон.
Конечно, на случай, если часы забудут завести, на мобильном телефоне тоже стоял будильник, но его помощь требовалась настолько редко, что об этом можно было и не вспоминать. Разве что теперь, когда будильник остался в Москве, и на телефон приходилось полагаться. Впрочем, Иосиф Кириллович не любил разлеживаться в кровати, потому что знал, что с каждой минутой себя всё сложнее и сложнее поднять. Когда голова спит, можно вскочить и пойти умыться, она не успеет найти причин остаться под одеялом. А вот чем больше времени лежишь, тем лучше голова начинает работать и тем больше этих самых причин ею находятся…
Сопровождаемый этими философско-часовыми мыслями, князь сходил в душ и вернулся обратно в комнату ещё более сонным. Поставив будильник и тщательно проверив, включён ли на нём звук, он сел на кровати и наконец-то совершенно расслабился. Можно поспать, если что, Краюхины, ночующие в соседней комнате, разбудят. Бывшие снайперы спали чутко, а то и вовсе по очереди — князь не уточнял, и без того полностью доверяя близнецам.
По балкону прошёлся туда-сюда кто-то из братьев, поблёскивая сквозь окно тлеющим кончиком сигареты. Великий Князь стукнул ему в стекло и знаком велел идти спать. Алексей, а может и Филипп, нехотя послушался, затушил сигарету — мигнул и погас алый огонёк, — и вскоре князь услышал, как хлопнула в соседней комнате балконная дверь.
