В напряженном по сюжету рассказе “Далекая от Солнца” идет речь о первых контактах между планетой Энн и Третьей планетой (Землей).
Верховный Сумматор планеты Энн, чья обязанность — анализировать и суммировать мнения членов Совета Трехсот, чтобы затем предложить общее, приемлемое для всех решение, мотивирует свое предложение на заседании Совета:
“— Рано или поздно народы Третьей Планеты и Планеты Энн встретятся. Две цивилизации сольются в одну и дадут друг другу лучшее из того, что имеют. Будет один народ на обеих планетах, одни цели познания мира, одна жизнь. Это произойдет еще не скоро. Но мы должны начать к этому готовиться”.
Такова позиция представителя Планеты Энн.
Представителем Третьей Планеты волею судеб оказывается Васенков, который заявляет Совету Трехсот.
“— Человечество Земли прошло долгий и кровавый путь своего развития… Было много ошибок, общественных катастроф, и еще много трудного впереди. Но уже отыскана дорога, которая может — которая должна! — привести наши разноязычные народы к вечному миру и содружеству…”
Во имя этого будущего рискуют — и гибнут — люди Планеты Энн: контакт с жителем Земли для них смертельно опасен из-за бактерий.
Обречена на гибель и прекрасная девушка Линн: именно ей доверен контакт с Васенковым, доставленным на Планету Энн.
Васенков недоумевает: почему Линн не отгородится от него полем биозащиты — это исключило бы возможность заражения.
“Линн тихо вздохнула.
— Не спрашивайте меня.
— Это что, секрет?
— Не сердитесь… Хорошо, я объясню. Поле биозащиты изолирует полностью. Я перестаю чувствовать вас, а мне это важно. Не просто уловить вашу мысль, а ее возникновение, ее развитие. Я тогда лучше понимаю вас… — Помолчав, она добавила убежденно: — Мне очень нужно верно понять вас”.
За возможность лучше узнать землян Линн уплатила своей жизнью. Она не посчитала это слишком высокой ценой за доверие между обитателями двух планет.
Может быть, Линн заблуждалась? Нет, ее позицию всецело одобрил и Верховный Сумматор: он знал, какая опасность грозит Линн — бесконечно дорогому для него человеку. Но и самый мудрый человек Планеты Энн не счел ТАКУЮ плату за доверие слишком большой.
Не выглядят ли в рассказах М.Михеева чересчур идиллическими мысли о слиянии двух человечеств? (Пусть и непривычно употреблять это слово во множественном числе, но космическая эра настоятельно подталкивает к такому решению).
По-моему, нет. Так напряженно развивается действие, так “густо” написан быт — и нехитрый быт сибиряка Васенкова, встретившегося на берегу Оби со своей Аней, и поражающий непривычностью быт на Планете Энн, где оказался Васенков, так много трагического в сюжетных поворотах рассказа, что упрека в идилличности я бы не предъявил.
Мысль не только о желательности, но и о неизбежности союза двух человечеств нетрадиционна, возможно, спорна, но подкупает своей гуманностью, попросту говоря, своей добротой. А в наши дни писатели, искренне верующие в доброту, проповедующие ее в художественном творчестве, а не в декларациях “на публику”, встречаются не слишком часто. Тем дороже встреча с одним из них.
Полемичен М.Михеев и в своих представлениях о технике будущего. Уже шел разговор о традиционной для фантастов теме противопоставления человека и техники. Вспомним, с какой душевной теплотой в очерке “Дорога ведет на перевал” М.Михеев писал о своем “Москвиче”, которого воспринимал, как живое существо. Этот мотив писатель продолжил на новом материале, в своих рассказах выступая апологетом техники, которую хочется назвать человечной.
Стоит лишь перечитать рассказы “Алешкин и ТУБ”, “Школьный уборщик”, “Сделано людьми”, “Пустая комната” — очень разные по сюжетам, по жанру (среди них есть и лирические, и драматические, и явно юмористические), чтобы убедиться — автор не просто высоко ценит роботов (именно роботы — важные действующие лица этих рассказов), но прямо-таки влюблен в них, восхищен не только их способностями, но и заложенной в них человеком добротой. Если в произведениях многих фантастов поединок человека с роботом — достаточно распространенный сюжет, то у М.Михеева нет даже намека на подобную ситуацию. Зато есть изобилие противоположных примеров — когда роботы спасают людей.
Более того, в рассказе “Сделано людьми” роботы — КВОМы, т. е. кибернетические высокоорганизованные машины, буквально избавляют человечество от гибели: они доставили выживших после космической катастрофы людей на другую планету.
КВОМы совершают и еще одно, очень важное, дело — вопреки всем невообразимым тяготам долгого пути, когда вся энергия их аккумуляторов была израсходована, они — если бы речь шла о людях, следовало бы сказать “из последних сил” — спасают контейнер, в котором хранилась история Планеты, покинутой ими. “Опыт жизни миллиардов людей за многие сотни поколений. Это перечень войн и тяжелых общественных катастроф… КВОМы плохо разбирались в их причинах. Они не понимали истории, как во многом не понимали людей. Но они знали: если история существует, то отбросить ее нельзя. Человечество должно знать свое прошлое. Может быть, это избавит его от ошибок, которые могут быть сделаны. Они стоили очень дорого, эти ошибки. Не нужно их повторять”.
Не правда ли, на редкость современно, по-сегодняшнему звучат эти строки, когда мы спохватились, что долгие годы были отлучены от истории своей страны? Об этом М.Михеев писал в 1966 году. И задачу сохранения истории он возложил тоже на роботов.
Да, порой михеевские роботы делают больше, чем просто спасают жизни людей. В рассказе “Школьный уборщик” ТУБ — “типовой универсальный биотокового программирования робот” — сохраняет человечность и достоинство, прощает человеку зло, которое он сознательно или неосознанно причинил ТУБу.
Полемизируя таким образом с традиционным освещением темы “человек — машина”, писатель продолжает линию, берущую начало от почти одушевленного “Москвича” из очерка “Дорога ведет на перевал”.
Писатель настойчиво исследует еще одну грань проблемы — он размышляет о роли науки в жизни общества, о том, какие обязанности налагает наука на людей, которые занимаются ею — на ученых.
Уже упоминавшийся рассказ “Бактерия Тима Маркина” — один из наиболее показательных в этом плане.
Хотя Тим Маркин лишь случайно не стал виновником гибели всего живого на Земле, М. Михеев сразу исключает злоумышленность его действий. Больше того — “микробиологию, — утверждает рассказчик (а он — однокашник Тима по институту), — он знал куда лучше любого из нас”.
