- Что бы ты понимал, Женя! – прервала мою болтовню Надя, потом, помолчав, добавила. – Я ангел, а не душа.
Я, как сидел, намереваясь и дальше нести успокоительную чушь, так и остался сидеть с открытым ртом, переваривая эту новость: «Опаньки! Так это что ж, я с ангелом, сексом занимался? Е-мое! Тогда понятно – немудрено почуять в нем что-то чужеродное. А ведь, и правда, Буль же говорил, что для ангела слиться с душой – самое то, что нужно. Но как же она могла против моей воли попереть – это ж не по-ангельски? К тому же от всех ангелов раньше шло тепло, а сейчас какая-то чужеродность. Что-то здесь очень и очень не так!»
- Слушай, если ты так уж хочешь подружиться с душой, надо как-то подольше похороводить, пообщаться и все такое... может, тогда и получилось бы что. А то так, наскоком, ничего кроме испуга не выйдет, – я пытался разрядить ситуацию, а сам понимал, что если бы не почуял вовремя чужеродность в сознании ангела, то вполне мог бы найти себя уже маленьким Шивой.
- Ты все-таки ничего не понимаешь… – жалобно всхлипнув, крутила ту же пластинку Надя. Я заткнулся, пытаясь сообразить, к чему это она клонит. Наконец девушка опять прервала свои всхлипывания короткой фразой, которая добила меня окончательно. - Я чужой ангел.
- Как это, чужой? – продолжал я тупить.
- Не из вашей пирамиды… ну… из чужой цивилизации.
- Ах, вот почему я почуял чужеродность! – наконец дошло до меня. – Постой, а чего вы тогда здесь делаете? На ознакомительной прогулке или по делам? Хм, а зачем тебе со мной сливаться сознаниями приспичило? Мало, что ли, у вас своих душ? Ничего не понимаю. И чего тогда рыдать?
- До тебя, в самом деле, ничего не доходит, – обиженно повторила Надя уже в третий раз. – Мы специально вас выслеживали.
Час от часу нелегче! Вернее, секунда от секунды. Истина происходящего начала вываливаться, как дерьмо из самосвала, пытаясь погрести меня со своими хилыми и недалекими догадками под таким вонючим слоем неприкрашенной действительности, что скоро из нее будет не выплыть, по крайней мере, в одиночку.
- З-зачем?.. – только и смог испуганно выдавить я из себя.
- Не пугайся ты так! – воскликнула Надя. – Мы не хотели причинить вам никакого вреда... Мы, ангелы, исполняем волю структуры, пославшей нас для выполнения определенного задания... у нашей цивилизации возникла страшная проблема. Наша планета в скором времени должна погибнуть, если не вмешаться напрямую в реал.
- Очень жаль, – вставил я дежурную фразу. – Но причем здесь мы?
- Неужели не понятно? – подняв на меня заплаканные глаза, с упреком сказала Надя. – У вас есть технология прямого попадания в реальный мир.
- Откуда ты знаешь? – испуганно воскликнул я.
- Я не знаю откуда. Может со второго или третьего уровня. Нам об этом не докладывают. Зато я знаю другое: если мы провалим миссию, нас развоплотят, так как мы знаем слишком много, – горько усмехнулась Надя.
- Постой, но вы так здорово изображали русских девушек. Откуда это? – моя тупость, не зная границ, заставляла меня и дальше задавать неуместные вопросы.
- Разве не понятно? Мы были обычными ангелами службы Коррекции. Когда возникла необходимость, нас видоизменили сообразно вашим усредненным вкусам, и накачали культурной программой. Это ничего не стоит для тех, кто наверху.
- Что же получается, что вы ангелы, борцы за свободу, сами создания подневольные.
- Получается, - грустно подтвердила Надя. – Но здесь есть одна хитрость. Свободой выбора не обладают безликие, так сказать, чистокровные ангелы, какими мы были до превращения в женщин пирамиды Земли. Сейчас мы обрели индивидуальность, с которой должна бы наступить хотя бы некоторая свобода выбора. Но, в связи с особенностью задания, нас с самого начала лишили самостоятельности.
- Но вы же могли бы отказаться, – ляпнул я очередную глупую мысль.
- Могли бы, если бы знали, что нам предстоит, и если бы обладали на тот момент свободой выбора, – опять грустно усмехнулась Надя. – Но знаешь, это такое счастье – обрести индивидуальность хоть ненадолго! Просто, за все надо платить.
Мне искренне было жаль несчастного ангела – она выглядела такой опечаленной. Не выдержав вида этой горемычной красоты, я спросил:
- Могу я тебе чем-нибудь помочь?
- Да – с надеждой посмотрела на меня девушка даже не пытаяс прикрыть свою ангельскую наготу. – Только скажи: как вы это делаете. Все останется между нами. Только один ангел пойдет в реал на нашу планету и исправит ошибку…
- Нет! Я не могу! – вскрикнул я в испуге. – Давай, мы попросим наших ангелов, и они помогут вам.
- Нет, не помогут, а постараются уничтожить всех, кто знает об этом.
Мы молча уставились друг на друга. Потом я сказал фразу, за которую настоящему мужчине должно быть стыдно:
- Ну что ж, было приятно познакомиться. Пожалуй, я пойду…
- Не спеши. Выгляни лучше в окошко… – уже как-то мрачно усмехнулась Надя.
Почувствовав неладное, я осторожно встал и подошел к окну. За занавеской не было улицы. Вместо нее, в абсолютной черноте витали какие-то зеленовато-синие сполохи.
- Мы уже далеко от твоего мира. И, к сожалению, раз ни любовь, ни жалость не помогли, придется приступить к плану номер три. Прости, если сможешь, – произнесла спокойным и холодным тоном Надя, вставая с постели.
Я с ужасом заметил, как вся обстановка в комнате стала меняться на моих глазах, превращаясь в подобие хирургического кабинета. Но больше всего меня напугала сама Надя. То есть девушка, с которой мы только что… (ну того самого), начала превращаться в какую-то гротескную бормашину с захватами вместо рук и сверлом вместо головы. Я хотел бежать, но понял, что бежать некуда. Да и ноги меня от страха уже не слушались.
- Не бойся! – жужжащим голосом провыла машина, протягивая ко мне руки-захваты. – Я только просканирую твое сознание и все.
Я увидел, как мое тело бессильно обвисло в захватах, и сверло, визгливо вращаясь, стало приближаться к моей голове. Вот оно коснулось моего лба, а я, по-прежнему полностью парализованный своим страхом и чужой волей, неподвижно висел в держателях этой чудовищной машины. Все что я смог сделать, это зажмурить глаза…
***
- А-а! О-о! У-у! – с протяжным криком, постепенно снижающим тональность и силу, я, не чувствуя над собой никакого насилия, открыл глаза, и оказался лежащим на своей постели в реале. Никакой Хичкоковской бормашины рядом, естественно, не было.
«Это что же такое со мной случилось?» - я встал и осмотрелся вокруг. Все было в том состоянии, как я оставлял. За окном было темно: или ночь, или поздний вечер. «Неужели все происшедшее было правдой? А что же с Федей? - я в панике стал соображать, что же теперь делать: если Анютке это дело удалось чуть получше, то Федькину душу можно искать уже где-нибудь на другом конце Вселенной. Вот мать-перемать! Надо ж ему срочно звонить, и если его нет, то поднимать аврал на весь астрал!»
