следующая тренировка.
И связь прервалась.
* * *
Последним воспоминанием Паулы был элегантный домик у озера в поместье Шелдон на Августе. Она жила там с Найджелом и райелем Валлар, втроем они готовили тайную миссию Найджела в Бездне. План был прост. Люди в Бездне нашли Маккатран, древний военный корабль райелей, который неизвестным образом пережил их побежденное вторжение миллион лет назад. Теперь райели отчаянно нуждались в знаниях, полученных Маккатраном во время пребывания в чистилище на протяжении миллиона лет. Найджел согласился войти в Бездну и попытаться связаться с Маккатраном. Паула беспокоилась, что он не подходит для этой миссии. В Маккатране было примитивное общество с очень жесткой классовой структурой, где люди обладали сильными ментальными способностями и не боялись их использовать. Внедриться туда тихо и незаметно мог лишь хитроумный человек. А Найджел, по ее мнению, совершенно не подходил под нужные параметры.
С очень большой неохотой Паула предложила запасной вариант. Если миссия Найджела провалится, она ее продолжит. Но лишь в крайнем случае, настаивала она. И Найджел с Валлар согласились. Она не собиралась выращивать своего взрослого клона, поскольку сам Найджел считал маловероятной неудачу, а Паула не одобряла личного умножения. Решили создать эмбрион с внешней лакуной памяти. Ей пришлось пойти в клинику поместья Шелдон, чтобы безопасно загрузить воспоминания…
Фаза роста от младенца к ребенку была смутной, сотканной из смеха, слез и глубокой привязанности к отцу, единственному человеку, который постоянно находился рядом с ней. И еще боли. Боль, неумолимо мучившая ее, стала неотъемлемой частью, поскольку телу пришлось слишком быстро вырасти. К прочему прибавился страх перед некоторыми людьми, которые ворвались в ее жизнь, но папа от всех отбился.
Затем ее память окончательно встроилась, Паула снова стала собой… и обнаружила, что попала не на Маккатран, а Найджел так и не долетел до Кверенции. Ее родная галактика находилась в миллионах световых лет, и по какой-то причине прошло двести пятьдесят лет, прежде чем ее саму активировали.
Итак, в тот вечер они с Найджелом пили приятное винтажное бургундское на террасе дома у озера, перед тем как она пошла дублировать память, светски болтали о прошлых временах и возможных вариантах, а потом раз — и она оказалась в логове нечеловеческого чудовища, которое грозилось сожрать ее, а потом попыталось вышибить ей мозги. Но теперь все эти сбивающие с толку события в прошлом, Паула стала вселенским двигателем прогресса на веки вечные.
Полуорганические синтезаторы в обширных подземных камерах (почему люди на Бьенвенидо так одержимы размещением секретных баз под землей; разве они не понимают, что сами ограничивают себе пути для побега?), высеченных в скале под фермерским домом, соткали для Паулы приличный серый костюм. Покрой оказался до странности старомодным, но Фергюс (ну кто называет АНС-дроида Фергюсом?) заверил ее, будто в любом из городов Бьенвенидо ее теперь никто не заметит.
В спальне девушка рассмотрела себя в зеркале в полный рост. Давненько она не омолаживалась до восемнадцати лет. Хотя омоложение было обычным делом, общество Содружества по-прежнему больше доверяло пожилым людям, поэтому в большинстве клиник ее омолаживали примерно до двадцати пяти. Затем появилась биононика, и Паула поддерживала свою внешность на постоянном уровне тридцати лет.
Теперь же, когда вынужденное взросление завершилось, она не собиралась снова пользоваться бионониками, чтобы слегка изменить физиологию. В следующие двадцать два года природа сама с этим справится. Если Бьенвенидо вообще продержится так долго.
Фергюс постриг ее волосы цвета воронова крыла. И сделал это вполне прилично. Хотя прическа оказалась слишком короткой в сравнении с тем, к чему она привыкла, он укоротил лишнее и завил волосы. В результате выглядело немного лохмато и диковато, но идеально подходило к ее подростковому лицу. Костюм тоже оказался довольно удобным. Паула чувствовала, что наконец-то привыкла к своему новому телу и обстоятельствам.
В семь часов вечера она спустилась на первый этаж. Остановилась перед окном, выходившим на причал. Кайсандра сидела на улице на маленькой лужайке и смотрела в длинный телескоп. Вот к беззвездному небу Паула до сих пор не могла привыкнуть, на каком-то инстинктивном, животном уровне оно вызывало тревогу.
АНС-дроиды ждали ее внизу.
— Ну вот, теперь перед нами та Паула, которую мы помним, — сказал Валерий.
Она подняла брови, взглянув на искусственного человека. Понятно, почему Кайсандра пользовалась АНС-дроидами для социальной поддержки и воспринимала их как людей, но сама она не могла думать о них так же. Однако она здесь чужая. «Впрочем, везде». Губы скривились в привычной ироничной улыбке.
— Спасибо, — сказала она. — Вы не хотите позвать Кайсандру внутрь? Не пора ли начать?
— Дай ей минутку, — сказал Димитрий. — Она скоро придет.
— Конечно.
Паула пошла в столовую. Там уже находились Рай Эвин и Флориан. За последние четыре дня пребывания в фермерском доме они почти не виделись, девушка предпочитала тихо сидеть в своей комнате, лишь изредка спускаясь вниз в медицинскую капсулу, когда суставы тревожили ее особенно сильно. Большую часть времени она занималась интеграцией воспоминаний, которые АНС-дроиды приготовили для нее, разбиралась с деталями впечатляющей истории Бьенвенидо и информацией по паданцам.
Флориан поднялся на ноги, нервно улыбаясь. Он протянул к ней руки, но явно не знал, что делать дальше: обнять, поцеловать, обменяться рукопожатием… Паула спасла ситуацию — быстро обняла и поцеловала, почти по-родительски. Лесничий был одет в темно-оранжевую рубашку и темно-синие брюки, и Паула почувствовала, что ей почти не хватает его разноцветных рубах и экстравагантного мехового кафтана, которые он носил в Летрое и сарае для модов. Но теперь он выглядел достойно и вполне прилично. Какая ирония, теперь, когда он как следует умылся, побрился и выспался, Флориан выглядел на несколько лет моложе, а она наоборот.
— Как ты? — спросила она.
— Э-э-э, нормально.
Паула подавила усмешку: Флориану явно понадобится время, чтобы забыть свои десять дней внезапного отцовства. Лишь бы он не продолжил и дальше пытаться защищать ее.
С Раем Эвином было проще. Они коротко пожали друг другу руки. И типаж его тоже простой — олицетворение настоящего альфа-самца. В Содружестве она встречала многих, подобных ему, начиная с передовых команд исследовательского подразделения ККТ и до персонала ее последнего звездолета. Они источали ту же уверенность в сочетании с очаровательной страстью к путешествиям. Сосредоточенные мечтатели. Паула просто надеялась, что он не набросится на нее с очередным шквалом вопросов о космических полетах Содружества. Казалось, ни о чем другом он больше не хотел говорить.
— Спасибо, что помог, — сказала девушка, сев за большой обеденный стол из отполированного дуба.
— С превеликим удовольствием, — ответил Рай и сел справа от
