Нет, не двойник.
Море лежало перед ними пустое, даже дельфин, заскучав, уплыл. Почему-то Зите вспомнилась живая скульптура в Центральном парке. Зита подошла спросить, что такое стрела Аримана, а живая скульптура мялась, уходила от ответа.
Она прижалась щекой к горячему плечу Ждана. Она не может, не умеет рассказать…
Смеркалось.
Так это и есть будущее, к которому она так рвалась?
Ждан понял ее жест по-своему:
— Идем.
Тропинка была крутой, Ждан поддерживал Зиту.
Наверху, в сухой пещере, жил либер — грек Спирос. Он сам добывал губки и кораллы, тут же раздаривая их кому придется. «Мы все получили, — любил говорить он. — У нас есть море, и горы, и друзья. Давайте жить!» Он, наверное, был самый простой и счастливый либер планеты, а уж Южных Спорад — точно. «Это все наше, — любил повторять он. — Давайте жить!»
И Зита, и Ждан оба повеселели, когда наверху, прямо над их головами, раздался зычный знакомый бас:
— Смотрите, море! Смотрите, горы! Мы все получили, это все наше. Давайте жить!
Хриза Рууд: реформа Общей школы необходима. Хриза Рууд: Общая школа не должна вызывать неприязни.
Возможен ли мир без МЭМ? Южные либеры считают: возможен.
Мнемо — другой мир. Мнемо — другая жизнь. Готовы ли вы к другой жизни?
Программа «Возвращение». «Гелионис» готов к отходу.
Доктор Хайдари повторил информацию вслух, Ага Сафар кивнул.
Индекс популярности: либер Ганшин, либер УДэ, либер Сусако Эндо, доктор Хайдари, Ри Ги Чен, Хриза Рууд, Гумам, либер Накэтэ, Сон До, Ждан Хайдари.
— Четыре либера сразу… Так они, пожалуй, добьются своего — не пустят Ждана Хайдари на «Гелионисе». Пять лет для раздумий… Для либеров это слишком большой срок. Они не хотят ждать.
Они помолчали.
В коридоре шумно топтался давно изгнанный из кабинета Папий Урс. Казалось, он вздыхает, но так лишь казалось. За несколько месяцев он так и не определил для себя, как следует относиться к человеку, не имеющему браслета… Горка кристаллов памяти на столе перед рабочим Инфором. Доктор Хайдари и Ага Сафар совсем недавно закончили прослушивание отчетов.
— Теперь все шестнадцать, — поставил точку доктор Хайдари. — Ничего больше по Мнемо у нас нет.
— Мы могли бы узнать еще кое-что, — недовольно протянул Ага Сафар.
— Эксперимент с Зитой неофициален. Ее право — знакомить с ним или не знакомить.
— А почему с ней не поговорить? Ну, просто поговорить.
— Зита в госпитале. Пора бы и забыть эти времена… — Доктор Хайдари нахмурился. — Я, как и Папий Урс, никак не могу к вам привыкнуть.
Они помолчали.
Шестнадцать отчетов.
Не так уж много, учитывая, что не каждый из них можно было назвать отчетом.
Зоя Пухова — биотехнолог, Арктика, специалист по ягельным мхам. Мать двоих детей, оба ребенка воспитываются в Общей школе. В другой жизни занималась ихтиологией, ее заметки по крупным озерным рыбам вошли в дополнительный том Космической энциклопедии. Результатом эксперимента удовлетворена, однако подробно обсуждать другую жизнь отказалась. Как дополнение: другая жизнь З.Пуховой вполне отвечала ее давней детской мечте о том, как вообще следует жить умному, талантливому человеку.
Янина Пухова — тоже биотехнолог, однофамилица З.Пуховой. Экспериментом разочарована, реальную жизнь считает более убедительной. Замкнута, малообщительна. После эксперимента вернулась на Арал, предложение повторить эксперимент отклонила.
Ян Грига — биолог с Курильской планктонной станции. В реальной жизни человек мягкий, стеснительный. В силу указанного не всегда умеет отстоять собственное мнение. Никогда не был подвижным, не любил менять привычное место. В другой жизни — инициатор нескольких труднейших экспедиций в Гималаи, руководитель крупного пищевого комплекса. Полный отчет — два кристалла, звучанием почти в семь часов. Готов участвовать в новом эксперименте.
Эл Симмонс — подводный археолог, Институт Балтики. Одинок, динамичен, воспитывался индивидуально. К эксперименту с самого начала относился скептически, дать какой-либо отчет о другой жизни отказался. На предложения Ждана Хайдари встретиться в неофициальной обстановке не отвечает.
Сол Кехлер — синоптик, Южная Камчатка. Отец двоих детей, оба ребенка воспитываются в Общей школе. В другой жизни — наблюдатель искусственного спутника Земли серии КУСТ. Астрономия привлекала Сола Кехлера с детских лет. Результатом эксперимента удовлетворен, считает и другую, и реальную жизнь одинаково значительными.
Стин Оттке — инженер, Барлита. Одинок, сдержан. Еще до эксперимента потребовал гарантии того, что результаты эксперимента в любом случае останутся его личной тайной. Требование Оттке удовлетворено, отчета Оттке не предоставил.
С.Токарев — пилот-испытатель, Арктика. Отец двоих детей, оба ребенка воспитываются в Общей школе. В другой жизни — лидер программ, направленных на свертывание космических исследований. Глубоко убежден, что Мнемо открывает перед человечеством новый невероятный и неисчерпаемый мир. Полный отчет С.Токарева — три кристалла, общим звучанием почти в одиннадцать часок. Настойчиво предлагает себя для новых экспериментов. В реальной жизни консультант двух известных реалов, герои которых всячески пропагандируют Мнемо. Поддерживает требование либеров сделать Мнемо доступной каждому.
Юла Доохан — биоинспектор, Чукотка. В другой жизни — известный хирург, операциями, проведенными там, гордится. Отчет подробен, но не всегда внятен. Готов повторить эксперимент, если получит гарантию полного повторения. Таких гарантий дать ему никто не может, но Юла Доохан входит в список возможных кандидатов на повторный эксперимент.
Стоян Ходоров — вулканолог, Сахалинский научный центр. В другой жизни — садовник полярного розария, не раз входил в первый десяток индекса популярности. В транспортном утапе, перевозившем саженцы, горел над Шпицбергеном. Восстановление проходил в Беломорском центре. Как дополнение: восстановление Стояна Ходорова консультировалось и известным хирургом Юлом Дооханом. Прежде, в реальной жизни, никогда не встречались. Возможности Мнемо вулканолог Ходоров оценивает высоко, но от предложения повторить эксперимент уклонился.
Ре Ю Син — водолаз, Тихоокеанская база. В другой жизни — артист реала. Как дополнение: принимал самое активное участие в разработке реала Гумама «Каталог образов». Оценивает Мнемо как некий необычный и очень обещающий вид искусства. Отчет полон, но перенасыщен эмоциями.
