Демонстрация ароматов, вероятно, действительно планировалась, но не сейчас. Сейчас возле противоположной двери стены на диване лежала Кристина. Рот ее был заклеен, руки шелковыми шарфами привязаны к декоративной решетке, тянущейся вдоль всей стены. На красавице остались только трусики, к которым уже тянулись руки Кайла. Девушка не плакала, но лицо ее выражало крайнюю степень испуга и презрения. Видимо, она сопротивлялась, потому что на щеке ее виднелся красный отпечаток мужской ладони, а лицо звезды было исцарапано.
— Ты?! Вон! — заорал Кайл.
Алекс отшвырнул ненужный парализатор. С этим клопом он справится и так. Он подскочил к дивану, отшвырнул нанимателя, словно игрушку, и потянулся к Кристине.
— С вами все в порядке? — спросил он, развязывая руки девушки.
На лице актрисы поочередно отразился испуг, радость и благодарность. Кристина даже попыталась улыбнуться, но с заклеенным широким скотчем ртом это было не так-то просто.
Кайл набросился на Алекса со спины, повис на нем и стал колотить его по затылку и шее. Тропинин отвлекся от девушки, стряхнул с себя бывшего босса, обернулся и отвесил тому хорошую затрещину.
— Это тебе за Кристину. А за остальных перед судом ответишь.
Кайл отлетел к столикам и повалился, уронив респиратор. В этот момент в коридоре раздались шаги, и в комнату ворвался Банан.
Он дико вращал глазами, а руки сжал в кулаки-дыньки так сильно, что побелели костяшки пальцев.
— Ах, ты, гаденыш! — зарычал Белозерцев. — На хозяина напал?!
Алекс повернулся, готовясь встретить неприятеля лицом к лицу, но тот с разбега врезался в живот. Алекс охнул и сел на диван. Под весом двух имплантов мебель сломалась, и Кристина с визгом отскочила в угол.
Банан, кажется, даже не заметил девушку, для него существовал только босс и конкурент, вздумавший поднять руку на хозяина. Алекс потянулся к мыслям Кайла и Белозерцева, но громила с такой силой его ударил, что наверняка не только сломал пару ребер, но и "подарил" сотрясение головного мозга.
Тропинин стряхнул с себя Банана, поднялся и замахнулся. От первого удара Белозерцев ушел, но на второй среагировать не успел — кулак Алекса угодил прямо в ухо, отчего Банан жалобно всхлипнул и едва не упал. Кайл, тем временем немного отошел от оплеухи, схватил с соседнего столика респиратор и прыгнул на плечи Тропинина. Он обвил трубку вокруг шеи молодого человека и стал душить.
Освободиться от Кайла труда не составила. Алекс разорвал трубку и стряхнул с себя бывшего босса. Отвлекшись, он получил сильный удар в бровь. Брызнула кровь.
Тропинин рыкнул и бросился на Банана.
— Стоять! — вдруг раздалось от двери.
От неожиданности Белозерцев замер, Алекс тоже обернулся.
В дверях стоял Голицын. Как всегда начальник службы безопасности выглядел настоящим графом: аккуратно причесан, одет в черный смокинг и черные лакированные туфли и, хотя было видно, что мужчина спешил, не забыл ни любимый перстень с черным обсидианом, ни трость. В правой руке "граф" держал пистолет-парализатор, который Алекс отшвырнул минутой ранее.
— Алекс, отойди от него.
Белозерцев хохотнул.
— Допрыгался, шпон! Кранты тебе теперь!
Тропинин поднялся, и в этот момент начальник службы безопасности выстрелил. В Банана. Имплант обмяк и стукнулся макушкой об пол.
Кайл опешил.
— Ты не в того стрелял! Косого выруби!
Голицын не ответил, лишь сверкнул глазами.
— Алекс, свяжи его, — Борис Игнатьевич кивнул в сторону актера.
— Чего!?
Кайл попятился и уперся спиной в экран.
— Руки, — приказал Тропинин.
Звезда заскулил и протянул руки. Кристина подала Алексу шелковые шарфы, которыми была привязана к кровати. Девушка успела надеть платье, вернее, то, что от него осталось, и с ненавистью смотрела на мучителя.
Алекс заломил Кайлу руки за спину и крепко связал.
— Дернешься, вырублю, — предупредил он.
Кайл попятился, но бежать из комнаты было некуда: окна отсутствовали, а в дверях стоял Борис Игнатьевич.
Алекс увидел, как меняется выражение лица нанимателя: постепенно самоуверенность уходила, уступая место растерянности. Тропинин предположил, что мысленно Кайл и Голицын обмениваются информацией, но вмешиваться не стал — Борис Игнатьевич имел право на тайну, и если уж решил вести разговор с бывшим нанимателем при помощи мыслей, подслушивать не стоит.
Но разговор продлился недолго. Голицын подошел к Кайлу и изо всех сил ударил того кулаком в скулу. Звезда дернулся, из рассеченной перстнем щеки закапала кровь.
— Ты за это заплатишь, — зашипел он.
— Каждый получит по заслугам, — парировал Борис Игнатьевич.
— Вы ведь специально отправили меня сегодня сюда? — спросил Тропинин, вытирая кровь, сочащуюся из разбитой брови. — Знали, что рано или поздно я прочту его мысли.
Алекс не нуждался в ответе и не собирался читать мысли Голицына, если тот решит промолчать, но в его голове неожиданно возник знакомый голос:
А Я ВСЕ-ТАКИ В ТЕБЕ НЕ ОШИБСЯ, ДРУГ МОЙ. МНЕ СТЫДНО, ЧТО САМОМУ ОСТАНОВИТЬ ЕГО СИЛЕНОК НЕ ХВАТИЛО, НО ВСЕ К ЛУЧШЕМУ.
Тропинин обернулся к Кристине и подал ей с пола туфли.
— Спасибо, — улыбнулась девушка. — Если бы не ты…
Кристина подошла к Алексу вплотную, подняла руку и осторожно дотронулась до разбитой брови. Голова у Тропинина закружилась — от ласки прикосновения и тонкого цветочного аромата духов.
***
Голицын увел Кристину к машине, а Тропинин остался наедине с Кайлом. Бесчувственного Банана он в счет не брал, ведь тот ничем не может ему помешать.
— Теперь поговорим, — Алекс скрестил руки на груди и посмотрел на актера. — Я знаю, что ты хочешь сделать с фильмом и как ты изуродовал сценарий.
— Я ничего не уродовал, ты, амбал! Развяжи меня немедленно!
— Заткнись, — посоветовал Тропинин. — Или я тебя сам заткну. Слушай внимательно и отвечай на вопросы. Где пленки?
— Какие еще пленки?
— С фильмом. Мне нужны пленки с фильмом. Все копии, какие только есть.
— Зачем? — в голосе Кайла слышалась растерянность.
Тропинин нырнул на второй слой звезды, одновременно прослушивая первый.
— Хочу исправить несправедливость. Я уничтожу твоего "Командора".
Второй слой мыслей актера полыхнул алым.
ОН СПЯТИЛ. ОПАСНЫЙ СУМАСШЕДШИЙ.
— Где пленки?
— Не знаю.
В АППАРАТНОЙ, ГДЕ ЖЕ ЕЩЕ.
— Где аппаратная?
ТАК Я ТЕБЕ И СКАЗАЛ.
— Не знаю никакой аппаратной! Развяжи меня! Я тебе ничего не сделаю, честно! Мы мирно урегулируем, э-э-э конфликт…
