Вот и теперь… Заглянув в тесный закоулок, образованный тремя брезентовыми стенками и грудой ящиков, он увидал там уже ставшую почти обыденной сцену – двое морпехов пытались вытрясти душу из третьего. Причину ссоры определить было нетрудно. Рядом, на пустом ящике, валялись стаканчик для бритья и пара игральных костей.
Первым побуждением Обри было вызвать МП. Пускай разбираются. Подполковник Макроуэн, при всех своих недостатках, требовал неукоснительной дисциплины во вверенных ему частях, и драчуны пожалеют, что на свет родились, – если попадутся. Большинство старалось не попадаться и тем более – выдавать своих, так что бытовой травматизм в лагере подскочил пугающе, причем большинство солдат падали так неудачно, что зарабатывали синяки под глазами, на скулах и в прочих не вполне убедительных местах.
Но потом майор Норденскольд заметил украшающую безвинного страдальца морковную шевелюру и решил, что справится сам.
– Рядовой Малрайан!
Все трое участников мизансцены, услышав голос Обри, застыли, как это бывает с застигнутыми врасплох, в самых нелепых позах.
– Опять жульничаем? – риторически поинтересовался майор, вертя в руках потертый кубик.
– М-гм… – растерянно подтвердил один из обидчиков жуликоватого ирландца, отпуская свою жертву.
– Блин, да кровью Христовой клянусь, майор, не жульничал я! – воскликнул Патрик Малрайан, проворно падая на колени. – Господь свидетель!
– И кости у тебя, значит, не утяжеленные… – полувопросительно заметил Обри, подкидывая кость в руке.
– Надсверленные! – воскликнул Малрайан горячо. – Вот вам крест – надсверленные! Но не эти же, сэр! Вот они, – он принялся доставать из рукавов кубики, – вот они! А эти, – он мотнул подбородком в сторону Обри, – эти самые что ни на есть честные! Сэр, ни за что страдаю, сэр!
От такой наглости оба обманутых вначале оцепенели, а потом, забыв о присутствии адмиральского адъютанта, изготовились продолжить экзекуцию.
– И много ты успел навыигрывать? – полюбопытствовал Обри.
Первый морпех смущенно прокашлялся.
– Да мы ему не отдали, – сознался он тоном школьника, уличенного в списывании на экзаменах. – Ну, сэр, посудите сами – у него шестерки через раз выпадали. Что тут подумать? Он же жулик известный…
– Что же вы тогда играть с ним садитесь? – вздохнул Обри.
Солдаты потупились.
Впрочем, майору и не требовалось ответа. Патрик Малрайан был известен по всему лагерю как первейший шулер и надувала, воспринимавший доллар в кармане товарища как личное оскорбление. Он мог пробудить любовь к азартным играм даже в нищенствующем монахе. Обри перестал удивляться его проделкам после того, как Малрайана застукали за игрой в покер с караульным на посту. Как в сердцах выразился тогда Макроуэн, «этого типа надо вывесить на дороге в Лас-Вегас вместо рекламы».
Обри поднял и второй кубик. Бросил на пробу. Четыре и два. Еще раз. Один и пять. Еще. Два и три. Три и шесть. Один и два.
– Надо же, – изумился он вслух. – Действительно, честные кости. А эти?
Малрайан покорно вложил в его протянутую ладонь вторую пару. Обри бросил. Шесть и шесть. Еще раз. Шесть и два. Шесть и пять…
– Отходят в пользу казино, – объявил майор, пряча кости в карман. Первую пару он бросил обратно на ящики, и ловкие пальцы ирландца слизнули их, точно собака – корку с пола.
– Говорил же мне дедушка Шомус, – бормотал он вполголоса, явно работая на публику, – не играй с недоверчивыми еретиками…
Что-то в его голосе насторожило Обри, больно царапнуло по сердцу и тут же ушло, и только усилием воли майор осознал, что именно. Дедушка Шомус напомнил ему гадалку Пег Шомис… ирландку… обезумевшую, стоило ей пройти за ворота стоячих камней… черт, через портал! Знание эвейнского языка порой давало о себе знать в самые неожиданные моменты.
Да… Обри не мог доказать этого, но был почти уверен, что старуха единственная из всех шарлатанов обладала даром под стать эвейнцам, даром предсказания… и в этом мире он усилился настолько, что ужас перед распахнутым настежь будущим убил Пег Шомис.
Возможно, дело лишь в особенных свойствах этой вселенной, позволяющих проявиться с убийственной силой тем способностям, которые в родном мире пришельцев стали едва ли не легендой? Но тогда… Обри оцепенел, пораженный внезапно явившейся мыслью. Что, если носителями скрытых пси-способностей является куда больше землян, чем можно подумать? Если американские войска в Эвейне смогут выставить против местных жителей своих магов… поддержанных силой современного оружия…
– Будем считать, – проговорил он, – что я ничего не видел. А теперь – шагом марш!
Двоих морпехов не пришлось долго упрашивать. До вновь погрузившегося в свои мысли Обри долетел обрывок их разговора: «…На вид – словно жопа на три петли застегнута, но сам видишь – парень неплохой…».
А вот Патрик Малрайан задержался, отряхивая замаранные лагерной грязью форменные штаны. Ирландец насмешливо улыбнулся вслед уходящим простакам-морпехам и подкинул на ладони пару совершенно обычных кубиков.
Если бы майор Норденскольд увидел то, что случилось затем, он мог бы подсчитать, что вероятность подобного совпадения – один к шестидесяти миллионам. Но Обри уже завернул за угол, размышляя о том, как бы ему выделить гипотетических эсперов в рядах группировки вторжения, и ничего увидеть не мог.
Шесть-шесть. И еще раз. И еще восемь раз подряд.
* * *
Алекс Окан лежал на спине и смотрел на лениво колышущийся над ним полог госпитальной палатки.
Думать не хотелось ни о чем. Даже если забыть о боли в голове – легкая контузия, сказал врач, промывая многочисленные осколочные ранки на спине, считай, парень, легко отделался – все равно, стоило только закрыть глаза, и тут же вплывал сизый дым, запах взрывчатки… и крови.
Черт, морфия бы, что ли, вкололи! Вырубиться, провалиться в наркотический сон без сновидений… нет, стоп, неужели я так легко сломался? Неужели мне хватило всего лишь раз побывать под настоящим огнем – и все! Да нет, черт, не думать об этом, запрещаю, думай о белой обезьяне. Черт-черт-черт, как все паскудно, и не выматериться даже, двое мордоворотов у входа, и эта восковая кукла на соседней койке тоже сверлит потолок своими голубыми глазищами.
Черт, я знал, что на войне нет места эмоциям, только холодный расчет, и мне это даже импонировало – легко читать военные мемуары, где отцы-командиры расписывают, почему они послали на смерть то или иное подразделение да какие душевные муки при этом испытывали. А когда вот так – по тебе, без малейших колебаний и сомнений, ведь для того, чтобы вертолеты появились так быстро, приказ нужно было отдать в тот самый миг, когда они услышали, что нас убивают.
