— И правильно делаешь. Картина в любом случае должна быть здесь.
— Но ее место в Вашингтоне!
— Только не в том случае, если их две! — не выдержал я.
— Это невозможно!
Теперь мы оба перешли на крик.
— И все же, по-видимому, это так, — не сдавался я.
— Мне было бы намного спокойнее, Джон, если бы картина находилась в надежном месте.
— Полиция стережет ее.
— Сейф в банке представляется мне куда более надежным.
— Ладно. Постараюсь что-нибудь сделать, — пообещал я. — Что тебе сказали в Национальной галерее обо всем этом?
— Да почти ничего. Они поражены. Кто-нибудь от них, возможно, приедет сюда.
— Пускай. Пентагон уже здесь.
Мы пожали друг другу руки, и Кэл поспешно вышел, а я опять примостился на краю стола.
— Да, с вами нелегко иметь дело, — протянул полковник. — Чем вас пронять: может быть, патриотизмом?
— Боюсь, что я не слишком патриотичен. Предупреждаю, что и моему клиенту я дам указание не перебарщивать с патриотизмом.
— Деньги?
— Если их будет целая куча.
— Интересы общества.
— Сначала вам придется доказать, что это действительно в его интересах.
Мы в упор смотрели друг на друга. Полковник Рейнольдс не вызывал во мне ни малейшей симпатии, как, впрочем, и я в нем.
Зазвонил телефон. Это оказался Чет, который затараторил с бешеной скоростью, едва я взял трубку.
— Джордж объявился, — кричал он. — С ним еще один тип, и они приехали на какой-то штуковине вроде автомобиля, только без колес…
Я бросил трубку и устремился к двери. Краем глаза я увидел, что полковник Рейнольдс тоже вскочил и последовал за мной.
Чет был прав. Эта штуковина действительно выглядела как спортивный автомобиль без колес. Она стояла перед полицейским участком, точнее, висела в двух футах от земли, и легкое гудение свидетельствовало о том, что внутри помещался какой-то механизм, который работал необычайно ровно. Вокруг собралась целая толпа, и я едва протолкнулся к машине.
Джордж сидел там, где должен был находиться водитель, а рядом торчало настоящее путало с неописуемо унылой физиономией. Незнакомец был одет в черный, застегнутый спереди, стянутый у горла балахон, голову плотно облегала черная шапочка, спускавшаяся на самые глаза, лицо и кисти рук этого чудовища были белые как снег.
— Что с тобой произошло? — строго спросил я Джорджа. — И вообще чего ради ты здесь расселся?
— Понимаешь, Джон: я боялся, что Чет опять упрячет меня под замок. Эта штука просто чудо. Она и по земле может катить и летать, как самолет. Я, правда, еще толком в ней не разобрался, ведь вожу-то я ее всего ничего, но управлять ею одно удовольствие, и младенец бы смог.
— Скажи ему, — вмешался Чарли Нивинс, — что никто его не собирается арестовывать. Тут творится что-то необычное, но я вовсе не уверен, что это является нарушением закона.
Я с удивлением оглянулся. Проталкиваясь к машине, я и не заметил прокурора, а теперь он стоял рядом. В тот же миг Рейнольдс оттолкнул меня в сторону и протянул руку Джорджу.
— Я полковник Рейнольдс из военно-воздушных сил. Совершенно необходимо, чтобы вы рассказали мне обо всем подробно. Это очень важно.
— Так она просто стояла там вместе со всяким барахлом, — принялся объяснять Джордж, — ну я и взял ее. Видно, она никому не нужна, и ее просто выкинули. Там целая куча людей выбрасывала всякие штуки, которые им без надобности.
— Вот-вот, и алмазы кто-то выбросил, и картину тоже, — ехидно вставил Чет.
— Про них я ничего не знаю, — на полном серьезе ответил Джордж. — Я про тот раз ничего не помню. Дождь шел, и куча разного добра лежала…
— Помолчи-ка, Джордж, — сказал я.
Мне он ничего не говорил о какой-то куче добра. Или память у него улучшилась, или прошлый раз он просто врал мне.
— Мне кажется, — примирительно сказал Чарли, — что нам следует спокойно сесть и постараться разобраться в том, что происходит.
— Не возражаю, — ответил я, — только учтите, что эта машина является собственностью моего клиента.
— По-моему, ты слишком много на себя берешь.
— Ты же сам видишь, Чарли, что меня к этому вынуждают. Стоит мне на секунду ослабить бдительность, и вы вместе с Четом и Пентагоном растопчете меня.
— Хорошо, оставим это. Джордж, опусти машину на землю и пойдем с нами. Чет останется здесь и последит, чтобы никто ее и пальцем не тронул.
— При этом не забудьте, что картина и алмазы тоже должны находиться под постоянной охраной. Думаю, картина стоит огромных денег, — добавил я.
— Самое подходящее время для ограбления банка, — с раздражением заявил Чет, — если я поставлю всех моих полицейских охранять добро вашего Джорджа.
— Мне кажется, что при нашей беседе должен присутствовать и спутник Джорджа, — не обращая внимания на слова шерифа, продолжал Чарли. — Возможно, он сможет добавить кое-что весьма важное.
Спутник Джорджа, казалось, не слышал, о чем мы говорили. Он вообще не обращал никакого внимания на то, что происходило вокруг. Он просто сидел в машине, словно аршин проглотил, и смотрел отсутствующим взглядом вперед.
Чет с важным видом обошел вокруг машины, и в этот момент необычный пассажир заговорил каким-то странным, высоким и пронзительным голосом. Я не понял ни слова, но, хотя это и может показаться невероятным, совершенно точно знал смысл его речи.
— Не прикасайтесь ко мне! — потребовал незнакомец. — Уйдите прочь. Не мешайте.
После этого он открыл дверцу и ступил на землю. Чет попятился, остальные тоже. Наступило тягостное молчание, хотя за секунду до этого толпа гудела, как пчелиный рой. По мере того как незнакомец шел по улице, люди расступались перед ним. Чарли и полковник тоже отступили назад, давая ему дорогу, и притиснули меня к машине. Незнакомец прошел всего в каких-нибудь десяти шагах от меня, и я смог хорошенько рассмотреть его лицо: на нем не было совершенно никакого выражения, а сердито-кислым оно явно было от природы. Именно таким, как я представляю, мог бы выглядеть средневековый инквизитор. При этом в незнакомце было еще что-то, что трудно выразить словами. Он как бы оставлял ощущение какого-то необычного запаха, хотя на самом деле от него ничем не пахло. Пожалуй, наиболее точным для передачи этого ощущения будет запах святости, если таковой вообще существует. От него словно бы исходило вибрирующее излучение, которое действовало на органы чувств так же, как ультразвук воздействует на собаку, хотя человек его и не слышит. Незнакомец прошествовал мимо меня и направился дальше по улице сквозь строй расступающихся людей. Шагал он медленно, отрешенно, так, как если бы вокруг никого не было, и, очевидно, не замечал никого из нас. Зато все мы не отрывали от него глаз, пока он не вышел из толпы и не повернул за угол. Даже после этого мы еще какое-то время стояли, не двигаясь, словно бы в растерянности, и только чей-то шепот вывел нас из транса. Толпа вновь загудела, хотя куда более приглушенно, чем раньше.
