– Что заставляет вас думать, что я собираюсь в Миннеаполис? - спросил Шейн.
– Пилигрим,- начал высокий прямой мистер Вонг, голос которого был более глубоким, чем у мистера Шеперда,- существуют способы предугадывания ответов. У толпы есть естественные точки кипения. Они бывают разными у разных культур, но они предсказуемы - это начиналось в тот момент, когда одно племя дикарей, попрыгав и покричав с полчаса, вдруг бросалось на вражеское племя. Притом, каким образом Пилигрим сможет говорить с алаагами в целом, если только вся раса алаагов не представлена персоной Лит Ахна, Первого Капитана Земли и владельца зверя Шейна Эверта, который время от времени беседует с этим чужаком с глазу на глаз? В разговоре последовала пауза.
– Понимаю,- задумчиво произнес Шейн.- Вы говорите, пять дней?
– Да,- сказал Шеперд,- так что, вы видите - нам надо знать многие вещи. Например, собираетесь ли вы установить время для инициирования толпы у штаба в Миннеаполисе? Или вы собираетесь инициировать людей сами? Если да, то как сообщите нашим людям в толпе, когда это произойдет?
– Я сам нажму на спуск,- сказал Шейн.- Если я собираюсь воспользоваться любым шансом, чтобы все получилось, значит, начинать надо мне самому. Вам не следует сообщать людям в толпе. У них не будет сомнения по поводу момента начала, когда это время придет.
– В любом случае мы пойдем впереди,- сказал Вонг,- но просто для сведения тех из нас, кто работал ради этого момента,- как вы оцениваете реакцию алаагов, а также наши шансы? Наши цифры - это сорок процентов вероятности, что вы избавитесь от пришельцев, сорок процентов - что они уйдут, но прежде превратят Землю в пепелище, и двадцать процентов - что придут к какому-то иному решению, отвергая и вас, и толпу и оставляя нас в прежнем состоянии - их рабами,- но навесив более тяжелые цепи.
– Никогда не думал о шансах,- медленно произнес Шейн,- Они не имеют значения для Пилигрима и для меня, когда мне надо встречаться с Лит Ахном. Что бы ни случилось после этого, зависит от него и от других алаагов, и хотя я думаю, что знаю о них больше любого человеческого существа, суть состоит в том, что я мог бы прожить тысячу лет и так и не понять их. Их разум обитает в какой-то другой вселенной - бесполезно пытаться угадать, что они совершат.
– У вас наверняка есть надежда на успех,- сказал Шеперд.
Шейн покачал головой.
– Я лишь собираюсь делать то, что должен
– Ну тогда,- сказал Вонг,- есть ли что-то, чем мы могли бы вам помочь?
– Пожалуй, не знаю,- ответил Шейн.- Представьте себе, когда я подойду к зданию штаба, вокруг него уже соберется плотная толпа. Вы увидите, что я спокойно проберусь через людей. Предполагается, что я уже сейчас нахожусь на пути туда - сегодня я покинул здание штаба в Милане - как вам, наверное, известно. Я собираюсь доложить им, что меня задержали по дороге, и надеюсь, что мне поверят; но не хочу говорить об этом, пока не увижу Лит Ахна, чтобы говорить с ним от лица Пилигрима. Может быть, вы могли бы устроить меня на рейс коммерческой авиалинии до Миннеаполиса, чтобы я прибыл туда вовремя.
– Лучше мы не будем связываться с коммерческими авиалиниями. Мы отправим вас как члена команды грузового рейса на нашем самолете,- сказал Вонг.
– Что меня озадачивает,- сказал Шеперд,- почему пришельцы как будто не замечают того, что происходит. У них под носом множится число пилигримов, а они, похоже, не обращают на это никакого внимания.
– Они заметили,- отрешенно промолвил Шейн.- Они завоевывают планеты вроде нашей с тех пор, как потеряли свою тысячи лет назад.
– Но почему они ничего не предпринимают? - допытывался Питер.
– Откуда нам известно, что они ничего не предпринимают? Может быть, они наблюдают за нами и подслушивают нас сейчас. Они сделают то, что предписано их правилами в таких случаях. Возможно, не сделают ничего. Они не могут представить себе, что мы способны совершить нечто, что навредит им,- и они, разумеется, правы. У нас была возможность противостоять им с нашим оружием и нашими армиями, когда они только что высадились. Вы помните, сколько дней это продолжалось. Но даже если бы они не считали себя неуязвимыми, то не пошевелились бы, чтобы как-то помешать тому, что видели до сих пор, потому что Пилигрим для них непостижим.
– Непостижим? - откликнулся Вонг. Шейн кивнул.
– Пилигрим для нас - инстинкт, рефлекс, которого нет у алаагов. Человеческие существа иногда испытывают потребность совершать паломничество, чтобы прикоснуться к чему-то невидимому и неосязаемому, общему для всей расы. Алаагам нет необходимости делать подобное - такие святыни и так при них. Вот почему у них нет религии и они не воспринимают саму идею религии, не считая суеверий или колдовства в умах низших рас. Они боготворят только ту расу, которой являются сами. Для Лит Ахна не так уж важно быть Первым Капитаном. Важно быть алаагом. В то время как для нас самое важное в существовании - это быть личностью. Представьте то, что делает вас, именно вас, отличным от всякого другого на свете. Разве вы не думаете, что исчезни это - и вы фактически перестали бы существовать? Алааги же считают стремление быть личностью отвратительным и недостойным, не говоря о том, что просто не в состоянии вообразить себе такое.
Мистер Вонг с любопытством смотрел на него.
– Но каким образом все это связано с сущностью реального Пилигрима, о которой вы говорили?
– Пилигрим - это способность каждого из нас быть неповторимой индивидуальностью. Алааги отнимают это у нас, даже не понимая, чего нас лишают. Так что идея Пилигрима вышла на поверхность из потаенных глубин истории и предыстории подсознания, чтобы стать символом права каждого из нас быть тем, что мы есть, а не тем, чем нас хотят видеть другие.
– Но и только-то…- вмешался Шеперд.- Если это все, что в нем есть - в этом вашем Пилигриме,- что заставляет вас думать, будто он способен вынудить алаагов отступиться от нас, когда не смогли лучшие наши армии?
– Потому что алааги не могут встретиться с ним лицом к лицу. Пока он для них не существует, они могут с нами управляться. Но если уж я заставлю Лит Ахна увидеть его, им придется повернуться к нам спиной, чтобы не допустить существования такого явления…
Шейн на секунду замолчал.
– Я не стал бы называть его «он»,- сказал он.- Пилигрим ни мужского, ни женского рода. Пилигрим на самом деле - это дух, огромная невидимая живая сущность, которую невозможно осязать ни людям, ни алаагам.
Он смотрел на выражения лиц троих мужчин и пытался увидеть лицо Марии, но ему как-то не удавалось повернуть голову.
– Но он реален,- продолжал Шейн.- Так же реален, как этот камин. Я чувствую его присутствие в комнате с нами. Возможно, вы не чувствуете, а я - да.- И в самом деле волосы поднялись дыбом у него на затылке и по спине пробежал холодок.- Я чувствую,- произнес он,- что он так близко и настолько реален, что укажи я на ту штору и прикажи ей зашевелиться, как от ветерка, она зашевелится.
