– Могу я спросить... – начален.
– Мои вещи, – сказал я. Я догадывался, что его озадачило. – Личные принадлежности. Помните, я ношу одежду, каждое утро бреюсь и все такое прочее.
– О, – сказал он. К концу первого дня нашего знакомства я обнаружил, что в его время люди просто не имеют какого-либо заметного волосяного покрова. – Конечно.
За этим разговором последовало много прощальных поцелуев и рукопожатий. В общем-то теперь наша коммуна больше напоминала одну большую семью. Я едва все не испортил, громко расхохотавшись при виде того, как Порнярск с самым серьезным видом обещает людям, что будет осторожен и позаботится о себе. Он напоминал линкор, который уверял бы всех, что он будет остерегаться акул и постарается не дать себя укусить.
Но в конце концов и прощанию приходит конец.
– Мы готовы, – сообщил я Обсидиану.
– Хорошо, – сказал он. – Тогда встаньте, пожалуйста, поближе ко мне.
Мы с Порнярском подошли вплотную к нему. Вокруг нас осталось пустое кольцо шириной примерно в десять футов. И уже в следующий момент оказалось, что мы находимся совсем в другом месте, на небольшой прогалине среди стволов массивных вязов, стоящих на расстоянии примерно тридцати футов друг от друга. Мы стояли на чем-то похожем на линолеум, который ногами ощущался как ворсистый ковер темно-зеленого цвета. Вокруг нас тянулись под необычными углами какие-то стены, лежали разных размеров пухлые подушки, размерами достигающие размеров удобной королевской постели, и несколько устройств, похожих на пульты управления на подставках, с виду ни к чему не подключенных. Я огляделся.
– Здесь вы живете и работаете? – спросил я Обсидиана.
– Да, – сказал он. – Надеюсь, что нам будет здесь достаточно удобно втроем. Если хотите, я могу переориентировать стены так, что у вас будут отдельные комнаты, где вы сможете уединяться.
– Не беспокойтесь, – сказал я. – Думаю, мы в любом случае пробудем здесь недолго, верно?
– Примерно эквивалент пяти дней по местному времени.
– Пять дней? – сказал я. – А я-то думал, что мы отправимся, куда бы мы там ни отправлялись, через несколько часов, если не минут.
– Мы уже в пути, – спокойно произнес Обсидиан. Он взмахнул рукой, и слева от нас, между деревьями, появилось что-то вроде пейзажного окна. Однако за окном был не пейзаж, а черное пространство, яркие звезды, крупные как галька на пляже, и голубой с белым земной шар, почти заполняющий нижний правый угол окна.
Я уставился на планету и через некоторое время понял, что, как мне и показалось, она прямо у меня на глазах заметно уменьшается в размерах.
– Вы говорили, что здесь живете и работаете.
– Да.
– Но это еще и космический корабль? Обсидиан помахал рукой.
– Наверное, можно сказать и так. В принципе, точнее всего было бы назвать это просто жильем. Процесс путешествия между звездами не станет намного более обременительным, если взять его с собой, зато при этом путешествие становится гораздо более удобным.
Я огляделся по сторонам.
– А деревья и все остальное? Это все иллюзия?
– Теперь – да, – сказал Обсидиан. – Но в первый момент, когда мы оказались здесь, вы видели настоящий лес.
– Когда же мы взлетели?
– Как только оказались на месте. Вот только взлетом это назвать...
– Знаю, знаю, – сказал я, – ..не совсем точно отражает то, что произошло. Ничего страшного. Сейчас меня не очень интересует механика этого дела. Ладно, если нам придется находиться здесь пять дней, я все же думаю, что предпочел бы иметь отдельную комнату; думаю, что Порнярск тоже.
– Мне все равно, – сказал Порнярск. – Но меня интересует механика космического полета. Могу я осмотреть эти пульты?
– Разумеется, – согласился Обсидиан. – Если хотите, я вам все объясню. В принципе, они предназначены для работы на планете, которую мы только что покинули. Наш полет происходит в автоматическом режиме.
– Меня интересует все, – сказал Порнярск. – Это из-за того, что я являюсь аватарой индивидуума, Порнярска, которого всегда интересует абсолютно все...
Он замолчал.
– ..наверное, мне следовало бы сказать – всегда интересовало абсолютно все.
– Вам его не хватает? – спросил Обсидиан. – Индивидуума, аватарой которого вы являетесь?
– Да, – сказал Порнярск, – в каком-то смысле. Как будто я ощутил, что вдруг исчезла часть меня или что у меня был близнец, которого я никогда не увижу.
Его голос был совершенно спокоен и обыденен, но я внезапно понял, что внимательно на него смотрю. Я никогда не переставал считать, что Порнярск наделен эмоциями, или думать о том, что он потерял в личном плане, отправившись с нами в будущее.
– Мне следовало спросить, хочешь ли ты отправляться с нами, – сказал я.
– Если бы ты спросил, я бы ответил «да», – сказал Порнярск. – Я создан для процесса исследования и обучения Я вдруг почувствовал едва ли не оглушительное чувство переутомления. Отчасти это было вызвано непрерывной работой, которой мы занимались в коммуне последние несколько недель. Но в основном причины тому были психологические и психические, нежели физические. Несмотря на то, что Обсидиан настаивал, что за предстоящим мне тестированием не стоит ничего иного, я наконец был уверен, что вскоре окажусь на последней арене, в момент решающего противостояния.
Я был похож на человека, который месяцы и годы физически тренировался для одной-единственной битвы. Я чувствовал себя на свободе, легким и готовым, но высушенным и пустым в душе, пустым от всего, кроме неизбежности конфликта, к которому я сейчас неотвратимо приближался. Даже энтузиазма не осталось – только массивное и молчаливое принятие того, что предстоит.
– Я думаю, – обратился я к Обсидиану, – если вы не против, то я хотел бы получить отдельную комнату прямо сейчас. Мне нужно поспать.
– Разумеется, – сказал он.
Внезапно белые стены окружили меня. Я не двигался с места, но теперь я был полностью окружен, оставшись лишь с окном или экраном, показывающим бесчисленные звезды и уменьшающуюся Землю. Я подошел к самой большой подушке и рухнул на нее. Еще с секунду освещение было дневным, но за мгновение до того, как я закрыл глаза, свет стал меркнуть и исчез, а пространство, в котором я теперь находился, было освещено лишь льющимся через окно светом звезд.
Я заснул.
Когда я проснулся, звезды за окном были другими. Они вообще ничем не напоминали земное небо. Озадаченный, я лежал и глядел на них до тех пор, пока окончательно не пришел в себя, и то ли автоматически, то ли в ответ на каким-то образом уловленное мое желание лучшей видимости, освещение в комнате стало ярче, пока наконец не приблизилось к солнечному свету.
