— Олег, включи дозиметрические аппараты. Живей! — приказал вдруг мне Денисов.
— Зачем? — не понял я приказа.
— Мы должны отыскать «Анаконду». Аппараты нам сразу покажут: где радиоактивное излучение там и ищи ее..
— И в самом деле!
Теперь Виктор и Денисов следили за Луной через иллюминатор, а я — по показаниям аппаратов. Прошло всего несколько мгновений — смотрю, а на стекле рентгенометра закачалась стрелка и медленно поползла вверх. Есть!
— Иван Иванович! — кричу я взволнованно. — Смотрите! Ракета близко. Мы попали в зону мощной радиоактивности: 50 рентген в час!
Денисов неотрывно смотрит в иллюминатор. Он, должно быть, надеется заметить не только место катастрофы, но и членов экипажа ракеты.
Неужели Поль Арноль и Роб Питерс валяются трупами где-нибудь под обломками своего корабля? Мы должны отыскать, увидеть их живыми, спасти!
Гляжу на шкалу рентгенометра. Что это? Здесь, над этой местностью, и вдруг — 100 рентген в час! Нет, даже разбитый атомный реактор «Анаконды» не может дать такой радиоактивности да еще на большой площади…
Денисов в тот же миг, точно почувствовав что-то недоброе, оборачивается к пульту управления и бросает пытливый взор на шкалу аппарата. Хмурит брови.
— Какое открытие! Однако нам оно может дорого стоить, — говорит он сдержанно. — Таких мощных залежей урановых и ториевых руд нет нигде на Земле…
Пока мы принимали меры предосторожности против невидимых лучей, корабль миновал зону опасной радиоактивности.
29 июня. 10.00.
«Вулкан» совершил круговой облет вокруг Луны, покрыв расстояние в 12 177 километров. Еще в трех местах были обнаружены зоны высокой радиоактивности. Мы их сфотографировали и нанесли на карты.
29 июня. 10 часов 20 минут.
Ура! Последнее торможение! «Вулкан» идет на посадку. Мы с затаенным дыханием следим, как ракета постепенно приближается к поверхности Луны. Иван Иванович ведет репортаж для Земли, рассказывает, уточняет данные о ландшафте. Интересно наблюдать за горизонтом. Он мало-помалу суживается: горы вдали и по сторонам исчезают, как бы врастают внутрь планеты. Внезапно иллюминаторы и широкое окно обсерватории затягивает непроглядным мраком.
Я схватился за штурвал и невольно зажмурился. Что делать? Дать полный вперед?
На мое плечо вдруг легла рука Денисова. Я обернулся. Иван Иванович погрозил мне пальцем.
— Что такое? — выдохнул я с трудом и, робея, с недоумением посмотрел на окна: за ними по-прежнему стояла темень.
— Неужели не догадаешься? — сказал Денисов, — Мы попали в облако пыли.
Вот оно что! Напрасны были все мои опасения.
В этот момент мы ощутили толчок. Двигатели выключились, и сразу же унылая тишина воцарилась вокруг нас. Луна!
Экипаж «Вулкана» начал готовиться к высадке из ракеты.
29 июня. 10 часов 40 минут.
Иван Иванович Денисов закончил репортаж. Перед нами вспыхнул экран телевизора. Раздвинулась занавеска — и мы увидели президента Академии наук. Президент поздравил нас с удачным прилунением, затем, потрогав усы над пухлой губой, шутливо спросил:
— Иван Иванович, какая погода там у вас?
— Ожидается град, Алексей Гаврилович, — в тон ему ответил начальник экспедиции. — Из камушков и валунов. У нас здесь дырявое небо…
— Если так, то остерегайтесь, — уже всерьез сказал президент. — Ждем от вас новостей. За вами следит весь мир. От души радуемся вашим успехам! Наш народ гордится отважным экипажем «Вулкана».
Никогда еще я не видел таких счастливых лиц, как у Денисова и Виктора. Верно говорят — сила наших переживаний зависит от силы наших желаний… Не совсем складно, зато верно сказано. Однако все остальное я выражу стихами:
Мы — на Луне! Вот она.
Изрытая глубокими черными щелями,
Уставленная утесами и вершинами хребтов,
С провалами кольцевых кратеров,
С морями и океанами, в которых нет и капли воды,
Узкая и тесная под черным сводом неба.
Неизвестная, неизведанная, суровая
Даль…
Мы выходим из ракеты по узкой капроновой лестнице. Мы наконец-то ступаем на почву Луны, ступаем осторожно, сначала пробуя ее ударами ботинок, чтобы неожиданно не провалиться, как в трясину. Ничего, почва как почва. Удерживает нас, удерживает ракету.
Здравствуй, ночное светило, холодная и безгласная пустыня! Вот мы, наконец, привезли и тебе человеческое тепло и любовь. Бери, пользуйся!
Тысячелетиями люди мечтали вблизи увидеть твои просторы, коснуться руками твоей почвы… И это осуществлено.
Иван Иванович Денисов поднимает камень. Камень Луны! Разминает, крошит на ладони, показывает нам.
— Ей-богу, — говорит он с улыбкой, — здесь с успехом может расти пшеница…
Взглядами ищем дорог и троп. Разумеется, их здесь нет. Мы делаем первые шаги, прокладываем первый след. Легкость движений, необычная резвость — и вдруг хочется поозорничать. Виктор подпрыгивает, затем мы бежим вперегонки. Словно на Земле, в подмосковной роще.
Стоп! Хватит! Денисов поднимает руку и зовет нас.
Что такое?
Назад, в ракету! Мы не должны терять ни минуты времени — за работу, за работу!
Я остался внизу. Денисов и Виктор выносят из корабля разные ящики и передают мне. Я их бережно складываю в длинный штабель. Затем Иван Иванович дает мне кирку, чем-то нагружает Виктора. Мы втроем идем к высокой скале, что стоит неподалеку. По выступам и угловатым краям взбираемся наверх. Денисов приказывает посередине каменной площадки выдолбить отверстие.
Сыплются удары кирки. Скала дрожит. Эй, Луна, мы разбудим тебя трудом!
Готово! Я выпрямляюсь, отхожу в сторону.
Денисов укрепляет на скале высокий металлический шест с блоком и проволочным тросиком.
Он произносит короткую речь. Волнуется. Я поднимаю флаг. Советская страна и люди всей планеты видят на экранах своих телевизоров волнующее, незабываемое событие.
Полотнище красного флага неподвижно застывает вверху. Ура!
Потом Иван Иванович Денисов разрезает красную нить на покрывале, наброшенном на довольно высокую скульптуру. Ее вынес из ракеты Виктор.
На нас и на суровые окрестные ландшафты Луны приветливо и как бы немного удивленно смотрит человек в старомодной одежде и шляпе.
— Циолковский! — восторженно вскрикиваем мы. — Так вот кто был у нас командиром корабля!
Я нагибаюсь и перечитываю надпись, высеченную на мраморе постамента. Слова эти известны мне, они врезались в мою память:
«Основной мотив моей жизни — сделать что-нибудь полезное для людей, не прожить напрасно жизнь, продвинуть человечество хотя немного вперед. Вот почему я интересовался тем, что не давало мне ни хлеба, ни силы. Но я надеюсь, что мои работы — возможно скоро, а возможно и в отдаленном будущем — дадут обществу горы хлеба и бездну могущества».
