Лестер Дель Рей - Опасные видения (сборник)

Томас поспешил к Саре. И вот она перед ним — глаза сияют, зонтик поднят, рука протянута. Рядом дымились обломки, но трава, на которой она стояла, оставалась зеленой, сырой и прохладной. Точно так же, как ежедневно в течение пяти с лишним лет, он замер, пожирая ее глазами: а вдруг удастся уловить намек, что картина вот-вот оживет? Затем, как бывало частенько, он сделал еще шаг вперед, в зону остановленного времени. Ноги, казалось, ступили на траву 1903 года, и тем не менее их обвило пламя, и пришлось немедленно отступить.

Трое или четверо замораживателей направились в его сторону. Очевидно, они завершили осмотр останков самолета и пришли к выводу, что следы крушения не стоят создания картины. Томас старался не обращать внимания на незваных гостей, но игнорировать их молчаливое присутствие было не так-то просто.

Над ним клубился дым, густой, насыщенный смрадом горящей травы, а он не отводил глаз от Сары. Она застыла во времени — и точно так же застыла и его любовь к ней. Прошедшие годы не охладили его чувство — напротив, приняли их под охрану.

Замораживатели наблюдали за ними. Теперь все восемь подошли на расстояние не более десяти футов, и все восемь глазели на Томаса, как на редкостный экспонат. С дальнего конца лужайки один из пожарных сердито окликнул его. Само собой, пожарным казалось, что он здесь один — они не видели живых картин, понятия не имели о замораживателях. Тот, кто кричал, решил подойти поближе, взмахом руки приказывая Томасу удалиться. Однако на то, чтобы приблизиться вплотную, ретивому служаке должна потребоваться еще минута, если не больше, — этого хватит…

Тут один из замораживателей сделал шаг вперед, и Томас вдруг заметил, что захваченное в плен лето начало таять. Подле ног Сары зазмеился дым, пламя лизнуло влажную, сбереженную во времени траву у ее щиколоток, а затем подпалило и кружевную оборку платья.

Рука, протянутая к Томасу, опустилась. Зонтик упал наземь. Голова девушки поникла… но Сара увидела его, и шаг, начатый тридцать семь лет назад, был наконец завершен.

— Томас…

Голос звучал ясно, как много лет назад. Томас бросился к девушке.

— Томас! Откуда этот дым? Что случилось?

— Сара, любимая!..

Когда она очутилась в его объятиях, до него дошло, что ее юбка горит, — и все равно он обвил руками ее плечи и прижал к себе настойчиво и нежно. Он ощутил ее щеку, которая все еще пылала румянцем, вспыхнувшим давным-давно. Волосы, выбившиеся из-под капора, упали Томасу на лицо, и уж точно, что руки, которые легли ему на талию, обнимали его не слабее, чем он ее плечи.

Смутно-смутно он различил позади Сары движение серых теней, и мгновение спустя все звуки погасли, а дым перестал клубиться. Пламя, охватившие было кружева на юбке, застыло. Прошлое и будущее слились, настоящее поблекло, жизнь замерла — и для Томаса вновь наступило бесконечное лето.

Рей Лестер Дель: Вечерняя молитва

Lester del Rey. Evensong (1967)

Роберт Силверберг: Мухи

Robert Silverberg. Flies (1967)

Фредерик Пол: День марсиан

Frederik Pohl. The Day After the Day the Martians Came (1967)

Филип Жозе Фармер: Пассажиры с пурпурной карточкой

Philip Jose Farmer. Riders of the Purple Wage (1967)

Мириам Аллен де Форд: Система Мэлли

Miriam Allen de Ford. The Malley System (1967)

Роберт Блох: Игрушка для Джульетты

Robert Bloch. A Toy for Juliette (1967)

Филип К. Дик: Вера наших отцов

Philip K. Dick. Faith of Our Fathers (1967)

Ларри Нивен: Человек в разрезе

Larry Niven. The Jigsaw Man (1967)

Фриц Лейбер: Побросаю-ка я кости

Fritz Leiber. Gonna Roll the Bones (1967)

Пол Уильям Андерсон: Еутопия

Poul Anderson. Eutopia (1967)

Дэймон Найт: Восславит ли прах тебя?

Damon Knight. Shall the Dust Praise Thee? (1967)

Теодор Старджон: Окажись все мужчины братьями, ты бы выдал сестру за одного из них?

Theodore Sturgeon. If All Men Were Brothers, Would You Let One Marry Your Sister? (1967)

Ларри Айзенберг: Куда подевался Огюст Кляро?

Larry Eisenberg. What Happened to Auguste Clarot? (1967)

Р. А. Лафферти: Страна больших лошадей

R. A. Lafferty. Land of the Great Horses (1967)

Джеймс Г. Баллард: Узнавание

J. G. Ballard. The Recognition (1967)

Джон Браннер: Иуда

John Brunner. Judas (1967)

Кейт Лаумер: Испытание на разрушение

Keith Laumer. Test to Destruction (1967)

Норман Спинрад: Схватка

Norman Spinrad. Carcinoma Angels (1967)

Роджер Желязны: Аутодафе

Roger Zelazny. Auto-Da-Fe (1967)

Гарри Гаррисон: Пес и его мальчик

Harry Harrison. A Dog and His Boy (1995)

Нельсон Бонд: Прямая связь с раем

Nelson Bond. Pipeline to Paradise (1995)

Кристофер Прист: Бесконечное лето

Christopher Priest. An Infinite Summer (1976)

Анджеленос — так называют жителей Лос-Анджелеса. «Сборщики слив» (англ. Prune pickers) — прозвище коренных калифорнийцев, возникшее еще во времена Великой Депрессии. (Прим. ред.)

Не соответствующих Женевской конвенции по «негуманному» оружию — с большой вероятностью смертельного поражения.

Этот раздел — во многом аллюзия на тему рассказа Э. Хемингуэя «Недолгое счастье Френсиса Макомбера» (1939).

9 мм.

Я мыслю, следовательно, существую (лат.).

Гештальт — психическая структура, целостное образование, являющееся первичным и основным элементом психики (согласно возникшей в 20-е гг. школе гештальтпсихологии).

Последователи учения, в котором приверженность к мистике сочеталась с требованиями нравственного совершенствования.