Вступление человека в космос ознаменовалось необыкновенным повышением интереса к фантастике. От нее ждали продолжения взволновавших всех достижений человечества.
И на какое-то время космическая тема заполнила фантастические произведения, вытесняя из них все земное, хотя интересы землян остались прежними.
Космическая фантастика нужна читателю, в особенности если в ней, как в зеркале, отражаются земные дела. Но фантастика не может быть только фантастической, потерявшей связи с реальностью. Фантастичность не в провозглашении того, что действие происходит на другой планете в непривычной обстановке, которую легко рисовать. Подлинная фантастика создается не местом действия, а мечтой, чаяниями, стремлением вперед, она создается показом человека во всем богатстве его внутреннего мира, верой в яркие выси грядущего.
«Существует мало людей, фантазия которых направлена на правду реального мира. Обычно предпочитают уходить в неизведанные страны и обстановку, о которой не имеют ни малейшего представления и которую фантазия может разукрасить самым причудливым образом».
Сказал это не кто-либо из наших современников, а Гёте.
Но как современно это звучит!
Читая фантастику, читатель ищет в ней не только необыкновенную обстановку (не она должна быть самоцелью и у писателя!), а интересуется и самим процессом творчества, существом идеи, борьбой за нее, что характерно для всех новаторов всех времен. И ниоткуда не следует, что герой-техник, впервые созданный Жюлем Верном, уже отжил свое, что ему в наше время на смену должен прийти «маленький человек, захваченный ураганом научно-технической революции», — так иногда выражаются некоторые критики, страшащиеся техники. Нет! В наше время значение творцов науки и техники возрастает, и литература не может не отразить этого.
Совершенно напрасно некоторые радетели «нового» и «более прогрессивного» направления в фантастике, именуя его то «философской фантастикой» (без упоминания, что она марксистская!), то «интеллектуальной фантастикой» (как бы подчеркивая ее назначение для избранных интеллектуалов!), восставали против показа техники в фантастических произведениях. Они презрительно называли технические новшества «техническими побрякушками». И при этом еще рассуждали о научно-технической революции и ее связи с научной фантастикой.
Нет! Не отказом от «технических побрякушек» характерно участие научной фантастики в научно-технической революции наших дней: не «маленький человек», взятый напрокат из чаплинских фильмов о капиталистическом обществе, а «генераторы новых идей» интересуют советского читателя.
Недавно я убедился в этом, встретясь с книголюбом, простоявшим двое суток в очереди за научно-фантастической книгой. Он оказался специалистом электронно-вычислительной техники, работающим в одном из научно-исследовательских институтов. На мой вопрос, чем определяется такой его интерес к научной фантастике, он ответил, что начальник отдела, в котором он работает, рекомендует своим инженерам читать научную фантастику, где можно почерпнуть новые идеи и мысли.
Думается, что этот научный руководитель не единственный, кто с этой точки зрения рассматривает научную фантастику. Есть все основания считать, что даже ЦРУ предписывает своим сотрудникам внимательно изучать советскую научную фантастику, которая в той или иной мере может отразить направление исканий советской научно-технической мысли.
Нелишним, думается, будет сказать о том, что наши идеологические противники очень хотели бы, чтобы советская литература, и особенно научная фантастика, не внушала бы читателям веры в будущее, в победу коммунистических идеалов. И надо с горечью сказать, что в отдельных случаях путем изощренного кривотолкования и бесчестных комментариев им удается выдать за угодные их хозяевам творения некоторые произведения советских авторов, которые, разумеется, в приправленном виде приходятся по вкусу антисоветским органам, существующим на средства ЦРУ, таким, как издательство «Посев» в Мюнхене или белоэмигрантский журнал «Грани», о чем сообщили нам «Известия» (№ 275 за 1976 год. — «Формула предательства», в № 47 за 1977 год — «Контора господина Шиманского»).
Никто не выскажется против философской фантастики, если иметь в виду, что она марксистская, глубоко социальная и служит делу построения коммунизма. Но, признавая различные направления научной фантастики, надо иметь в виду, что писатель Советской страны служит интересам коммунистического строительства, зовет народ к тому будущему, которое мы строим.
В этом свете хочется оспорить тезис так называемого «веерного метода» исследования будущего (не идет ли он от известной буржуазной «теории стадий»?), который заключается в том, что писатель якобы должен стоять выше интересов сегодняшнего дня, выше всех философских течений.
Эта надклассовая, надгосударственная позиция писателя будто бы позволяет ему лучше исследовать художественным методом грядущее. И в этом случае он якобы вправе писать один роман о победе коммунизма, другой — о перерождении социального строя в «псевдокоммунизм», маскирующий торжество мещанства, антиколлективизма и стерилизованной обывательщины, третий — о торжестве капитализма, четвертый — о неизбежной гибели цивилизации вообще и так далее. Едва ли надо доказывать, что такой писатель не зовет читателей к желанным для нас высотам общественного устройства…
Думаю, что этот псевдонаучный метод исследования будущего никак не уживается с задачами советской литературы и прямо противоречит основам марксистской философии. Советский писатель призван верно служить своему народу, построению коммунистического общества, а не блуждать в потемках.
Я не ошибусь, если скажу, что советский читатель, и в том числе молодой, хочет видеть в фантастическом произведении ту путеводную звезду, которая светит ему из грядущего.
Пожалуй, никто из советских фантастов не зажег такой яркой звезды, зовущей в будущее, как Иван Антонович Ефремов в своем романе «Туманность Андромеды».
Человек огромной эрудиции, ученый, оставшийся им и в литературе, он смело рисовал облик коммунистического общества, показывал людей, в которых проступают черты героев современности. Он уделил внимание такому кардинальному вопросу, как воспитание молодого поколения.
В коммунистической эре будут жить такие же люди, как и в наше время, а вовсе не какие-нибудь стада нового биологического вида без интеллекта или, как предполагают некоторые безответственные авторы, некие наследники человечества — кибернетические устройства, более приспособленные, чем человек, к жизни в перенасыщенной энергией среде.
