- И славе, мой друг, и славе... Женщины падки на славу.
- Что ж, у них свои критерии выбора. И это хорошо. Для культурного прогресса. А насчет славы... Так ваше имя достаточно известно в научных кругах. Я не удивлюсь, если вам присвоят звание Народного академика.
- Илар, ты далеко пойдешь. Ты умеешь ненавязчиво льстить начальству, не теряя при этом собственного достоинства. Да, у меня имеются определенные заслуги... Но вряд ли я доживу до Народного... Жаль... Куда там. Эти неучи из профессуры так и не выбрали меня ординарным. За "неблагонадежность", как они это называют. Зато это благонадежное дерьмо, не могущее отличить стиль барокко от барака, эпоху Ренессанса от коня Росинанта, - охотно пользуются моими консультациями. Однако извини, я отвлекся, а эта тема очень вредна моему желчному пузырю...
"Он так же тщеславен, как и все", - подумал Илар.
- Я вижу, ты в нетерпении?..
- Да, неплохо было бы взглянуть на эту прекраснокудрую Елену, как любил выражаться Гомер. Надеюсь, она попала в объектив вашего голографа.
- Ну конечно, о чем речь, - заверил Хейц, снимая с шеи амулет, который был не только рацией, но и миниатюрной голографической камерой, достал информационный кристалл и протянул его Илару.
- Перепиши на стандартный носитель и любуйся на здоровье. Там, кстати, есть еще неплохие кадры бытового характера.
Техник-пилот быстро снял копию, зарядил компакт-диск в голопроектор, вынес аппарат к профессору, и они вместе просмотрели отснятый материал. По ходу дела Хейц давал комментарии.
Действие разворачивалось прямо в воздухе, метрах в пяти от зрителей, как и положено - в объеме, цвете, со звуком. Шум и гам базара доисторической эпохи ворвался в их интимный табльдот. Казалось, еще немного и они начнут ощущать крепкие запахи: рыбы - соленой, копченой, жареной; чеснока, лука, жареного мяса, дыма; благовоний знатных особ, трудового пота крестьян и ремесленников.
- А вот прибыла наша героиня, - профессор обратил внимание Илара на богато украшенный паланкин, появившийся в правом углу изображения.
Двое рабов поставили его на землю и выпрямились, разминая уставшие руки. Шевельнулась занавеска, скрывавшая того, кто там сидел. В узкую щель между двумя занавесями, шитых бисером, этот некто долго наблюдал за оператором, то бишь за торговцем. Наконец, занавески решительно раздвинулись, и из паланкина вышла женщина, похожая на богиню.
Вспыхнуло на солнце золото ее кудрей и богатых украшений, свет упал на лицо, четко обозначив прекрасные черты. Сердце Илара дернулось так, что едва не пробило грудную клетку. Он покрылся холодным потом, в глазах потемнело... Еще секунда - и перед ним предстала во всей своей красе...
Глава 3
ЕЛЕНА, ДОЧЬ ЗЕВСА И ЛЕДЫ
"Некогда славный герой Тиндарей принужден был покинуть свое царство, спасаясь от преследования жестокого Гиппокоонта. Долго скитался несчастный царь по темным лесам, по горным теснинам, где обитали враждебные, дикие племена. Наконец он прибыл в Этолию. Тамошний правитель Фестий радушно принял изгоя, дал ему кров и пищу. Тиндарей так пришелся по нраву Фестию, что тот отдал ему в жены свою дочь - прекрасную, как богиня, Леду. В скором времени с родины Тиндарея пришла хорошая весть: могучий Геракл победил Гиппокоонта, убил его и всех его наследников. Вернулся Тиндарей с прекрасной Ледой в Спарту и опять стал там править.
В счастливом браке родила красавица Леда четырех детей. Прекрасная Елена и Полидевк были детьми Леды и эгидодержавного Зевса. А Клитемнестра и Кастор - детьми Леды и Тиндарея.
Хотя братья Кастор и Полидевк имели разных отцов, но были похожи как близнецы. Их так и называли близнецами Диоскурами. Если братья Диоскуры были великими героями, то Прекрасная Елена славилась по всей Греции своей необыкновенной, божественной красотой. Еще совсем юную, ее похитил великий герой Аттики Тесей - тот самый, что победил Минотавра. Верные братья Диоскуры освободили Елену и привезли сестру в дом отца.
Достигнув брачного возраста, Елена красотой своей едва ли не затмевала богинь Олимпа. От женихов не было отбоя. Озабоченный Тиндарей никак не мог решиться, за кого из знатных и великих героев Греции отдать свою богоподобную дочь. Справедливо опасался он, что отвергнутые претенденты затеют распрю со счастливым мужем, и тогда не миновать жестокой войны. Наконец, один из друзей женихов, хитроумный Одиссей дал совет растерянному отцу:
- Пусть прекраснокудрая Елена сама выберет себе мужа. Все же остальные женихи дадут клятву, что не только не станут оспаривать ее выбор силой оружия, но и поддержат избранника, если он призовет их в случаи беды на помощь.
Так и порешили: Елена выбрала прекрасного сына Атрея, Менелая, а женихи поклялись быть верными союзниками доблестного ее мужа.
После смерти Тиндарея Менелай унаследовал престол Спарты и стал счастливо править, живя со своей женой Еленой Прекрасной. Не ведал молодой царь, сколько бед принесет ему женитьба на этой роковой женщине...".
Илар бросил книгу на койку и вышел в коридор. Дверь каюты Хейца, как всегда, была распахнута настежь. Горел яркий свет и слышался победный марш из оперы Аида в самодеятельном исполнении профессора. Он обожал петь, когда занимался любимой работой. Пилот, словно тень, прошел мимо и направился в хозяйственный отсек. Здесь он долго, стараясь не греметь, чтобы не побеспокоить начальство, искал что-нибудь покурить. Сигары босса для него, уже полгода не курившего, были слишком крепки. Наконец, совсем случайно, в штабеле коробок обнаружился желто-синий блок "Сатурна". Какая добрая душа сюда его "занарядила", остается загадкой отдела снабжения.
От нетерпения и потери навыка он безобразно раскурочил блок и дрожащими пальцами вытащил твердую глянцевую пачку. Возвратясь к себе в каюту, Илар включил усиленную вытяжку воздуха и закурил сигарету. От первых трех глубоких затяжек ноги его стали ватными, в голове зашумело, а тело охватило приятное расслабление - повторилось все в точности, как в детстве, когда он, в возрасте шести лет украл у отца папиросу из его табакерки. Вернее, сделал папиросу. У отца была коробка с пустыми гильзами и машинка, с помощью которой набивался табак...
Он медленно подошел к зеркалу, уперся руками в стену и долго разглядывал свое отражение, как это обычно делают все молодые люди при каждом удобном случае. Из антимира на него тревожно смотрел коротко стриженый, с выгоревшими на солнце соломенного цвета волосами скандинав двадцати пяти лет от роду. Не юноша уже, но еще не совсем мужчина, если говорить начистоту. Самый дурацкий возраст. А может, самый счастливый? Голубовато-зеленые большие глаза с черными ресницами, прямой крупный нос, сильный подбородок. Мужественное лицо. Одна из сотрудниц Экспедиции, Клара, так и сказала: "Илар, у тебя мужественное лицо". Это был, по его мнению, самый лучший комплемент, когда-либо им полученный с тех пор, как он обнаружил у себя свойство нравиться женщинам.
