— Спасибо, — сказала она. — Правда, спасибо…
— Ну, это еще не все, — улыбнулся я. — На твоем теле столько ссадин и мелких ран, что нужно обработать и их.
— Меня в сон клонит, — пожаловалась она. — Не спала сутки, потом эти пытки, а сейчас инъекция…
Она уже начинала растягивать слова. Движения замедлялись с каждой минутой.
— Когда проснешься, все уже будет закончено, — сказал я, доставая из аптечки новую ампулу со спиртом, — тут остались только мелкие раны, это просто и быстро.
— Ты у них на базе медик? — спросила она.
Я покачал головой.
— Обычный пехотинец, я ведь говорил. Просто много времени провел в горячих точках. Приходилось штопать парней, служивших со мной, прямо под пулями и посреди рвущихся снарядов. Я уже через многое прошел.
— Сколько тебе лет? — спросила она.
— Двадцать один, — ответил я, продолжая протирать ее раны спиртом, — а тебе?
— Двадцать пять, — ответила она. — И это первая моя операция вне пределов дома. У нас девушки служат в штабах, а в пекло лезут только по собственному желанию. Ты моложе меня, а уже через столько прошел, если не врешь…
— И почему полезла ты? — я проигнорировал ее последнюю фразу.
— Не хочу рассказывать. Точно не сейчас, — она помолчала, потом продолжила, — а ты совсем другой. Все те люди на базе — точное подобие тех солдат, к которым нас готовят. Почему ты не такой?
Она уже явно боролась со сном, в который ее вгоняло обезболивающее. Говорила с большим трудом, медленно, тягуче.
— Не знаю. Правда, не знаю. Я не хотел, чтоб тебя убили, вот и все.
— Ты… ты меня… даже… не знаешь… — она говорила уже из последних сил, вырываясь из сна в реальность.
— Не нужно знать человека, чтобы не желать ему смерти.
— Но не… врага…
— Я просто не дал убить беззащитную девушку на потеху толпе. Вот и все, — ответил я честно. — С парнем бы такой ситуации не повторилось. Я бы отвернулся, уверяю тебя.
— Как мне… тебя называть… надо? 13–47?
Я задумался.
— Нет, — ответил я, наконец, — зови меня Клин.
Она попыталась кивнуть и в этот момент окончательно заснула.
Еще несколько минут я обрабатывал ее раны, а потом просто смотрел на ее красивое, почти безупречное тело. Такое спортивное и такое женственное одновременно. И очень сексуальное. Она напомнила мне Куницу — мою первую и единственную любовь, ставшую впоследствии самым черным пятном всей моей пока что короткой жизни.
Я встал на ноги и побрел в душ, на ходу скидывая форму. Мысли разрывали меня на части. Я совершенно не знал, что же теперь мне делать с этой спасенной. Нужно было обязательно постоять с полчасика под душем — привести в порядок голову и, как бы тавтологично не звучало, душу.
С оглушительным треском нож вошел в дерево. Отличный бросок. Всего в паре сантиметров от «яблочка».
— Неплохо! — похвалил я. — Еще пара лет, а потом догонишь меня.
Вирус улыбнулся и всадил следующий нож прямо в центр.
— То была разминка. А где твоя пленница? — спросил он и отхлебнул пива, которым предусмотрительно разжился, прежде чем явиться ко мне.
— Спит на моем диване. Одета только в жутко сексуальное нижнее белье, — ответил я.
Вирус подавился. Прокашлявшись, он настолько выразительно посмотрел на меня, что дальнейшие вопросы просто не требовались.
— Нет, я с ней не переспал, — ответил я. — Просто залатал ей раны, насколько я смог это сделать. Пришлось ее раздеть именно для этого.
Удивление на лице Вируса сменилось некоторым разочарованием. Он о чем-то задумался, потом задал вопрос:
— Давно заснула?
— Час назад. Наверное, все еще спит.
— Так я взгляну? Нет, безусловно, у меня есть Кошка, просто в целях наблюдения…
— Да пожалуйста, — махнул я рукой.
Вирус встал, вышел из кухни, где мы с ним и попивали пиво, и скрылся в коридоре. Вернулся где-то через полминуты.
— Блеск, — прокомментировал он.
— Ага, — подтвердил я, — ты видел, какой животик?
— Да какой там животик. Ты видел тату? И главное, на каком идеальном месте оно сделано! Блеск! — повторил он мечтательно.
— Да уж, — в тон ему ответил я.
Мы одновременно глотнули пива, думая каждый о своем, но одновременно об одном и том же.
— Клин, как вообще можно было раздеть ее полностью и не завалить потом? Ситуация-то вообще идеальная! Герой-спаситель и его сексуальная спасенная жертва…
— Заткнись, извращенец, — устало перебил его я, — я позвал тебя для того, чтобы ты помог мне решить, что с ней делать.
— А уточнил, чтоб я пришел без Кошки?
— Потому что лично меня больше интересует твое мнение. Оно объективное и мужское. А Кошка придет просто поглумиться. И все.
Я подошел к холодильнику и достал еще две банки пива. Одну оставил себе, другую бросил Вирусу. Вернулся за стол, сделал глоток и посмотрел на друга. Затем сказал:
— Знаешь, сегодня, когда я увидел, что девчонку сейчас казнит этот урод Рык, то вспомнил наш старый разговор у меня в больнице.
Вирус понял все сразу.
— Через день после убийства того парня во дворе базы?
— Именно. И я вспомнил, что ты у меня тогда спросил, смогу ли я грохнуть девчонку или нет.
— И?
— Сегодня я понял, что нет.
— Это плохо, Клин, однажды ты можешь попасть в ситуацию, когда…
Он осекся, потому что в этот момент на кухню вошла Пантера. С дивана, на котором спала, она взяла мою старую майку, которая там висела уже пару дней, а вот стройные ножки и черные трусики ничем не прикрыла.
— Ой! — воскликнула она, увидев Вируса, и тут же ретировалась в коридор.
— Ну блеск же, — прошептал Вирус.
Я кивнул и поднялся из-за стола.
— Пойду узнаю, что ей нужно было.
Я прошел по коридору и заглянул в гостиную. Пантера сидела на диване, натянув майку до колен.
— Я пить захотела, — объяснила она. — Не знала, что ты не один там.
— Это друг. Один из тех, что помогли тебя выкрасть с базы. Можешь пойти посидеть с нами.
Она отрицательно помотала головой.
— Ладно, тогда я сейчас принесу тебе воды и чего-нибудь поесть.
Я ушел назад на кухню, порылся в холодильнике и нашел там вчерашнюю пиццу и банку яблочного сока. Вернулся назад в гостиную.
— Пицца холодная и, если честно, вчерашняя, но я вообще постоянно живу на полуфабрикатах, тут есть больше нечего, — развел я руками.
— Вполне подойдет, — Пантера встала с дивана и забрала у меня еду и сок. — Спасибо большое.
— Как плечо и нога?
— Терпимо. Лучше, чем было. Спасибо, 13–47.
Я уже закрывал дверь, когда краем уха услышал, как она еле слышно прошептала: «Спасибо тебе, Клин».
Наверняка, дело было в генах. Вирус на моем месте навряд ли расслышал бы что-нибудь. Я вернулся на кухню. Там клубился серый дым. Пока я отсутствовал, друг успел закурить.
