Ртеп сорвался с места и ринулся вперед, что было совсем необычно.
— Куг! Улук! Мы здесь с Учителем! — кричал он, размахивая руками. И был услышан — Куг и Улук тоже бежали навстречу, размахивая руками и крича.
— Мы ушли от преследования, — переведя дух, доложил подбежавший первым Улук.
— Сколько вас?
— Двадцать семь. Один раненый. Один умер от раны стрелой. Четверо погибли внизу, прикрывая нас. Все — без оружия.
— Мы все видели. Имена их запомним.
— Запомним. И отплатим — было бы чем! — нестройно шумели подошедшие люди Улука.
— Давайте вашего раненого, — приказал Ис. Раненый вздрогнул, но стиснул зубы и не застонал, когда Ис выдернул из голени обломок стрелы, только вытер пот дрожащей ладонью.
— Терпи, брат, кость не задета… Сав, дай-ка флакон, что я тебе на шею повесил. Так… Благодарю.
Он протянул руку с флаконом назад, уверенный, что его подхватят.
— Выше нос, рана твоя гноиться не будет. И через два дня — в строй! Да, кто вами командовал? — прошелся взглядом по лицам, поднявшись с колен, Ис.
— Он погиб внизу.
— Кто потом вел отряд?
— Я, — вскинул бороду Улук.
— Строй людей, назначь десятников.
— Уже назначил. Становись!
— Слушайте, — прошелся перед строем Учитель, его спутники тоже подтянулись, — мы спустимся по той же тропе, по которой поднимались. Пойдем ночью — ждать нельзя, враг может вернуться, а защищаться нам нечем. Мы пойдем туда, где в сердцевине гор есть хлеб и оружие. Нас ждут друзья. Нави, как с водою на переход?
— Наберем в пещере. А два бурдюка есть у них, — он кивнул на пришедших с Улуком.
— Хорошо. При спуске жмитесь к стене. И осторожней с раненым.
— Там не так высоко. На веревке спустим, седло сделаем, — смекнул находчивый Геф.
К полуночи они были под стеной.
Были ночь и день. Не было больше ни пищи, ни воды — быстро истощились два бурдюка. Шли они вдоль отвесной каменной стены, встававшей из плывущих под ногами песков. Узкие сухие ущелья проходили они, но Учитель не сворачивал в них. И стояло над ними безоблачно-синее и раскаленное, как печной свод, небо.
— Здесь, — сказал Ис, ткнув посохом в песок у подножия каменной стены, когда полуденное солнце раскалило до красноты зазубренное лезвие кряжа, — копайте, — и для верности еще раз стукнул ножнами-посохом, где копать, меч для легкости он привязал за спину. Он не ошибся — там был присыпанный сверху колодец.
— Пейте и наполняйте бурдюки. Привал — полчаса.
Люди легли в узкую тень под стеной. Улук выставил двух дозорных.
«Соображает», — глядя на него, удовлетворенно подумал Ис. Он отвязал меч и после этого устало вытянул ноги, прикрыв воспаленные глаза.
«Темные очки надо носить», — мелькнуло в размягченном сознании. Ровно через тридцать минут, словно у него были часы, скомандовал:
— Подъем!
И вновь пошли вдоль стены, оставив присыпанный песком колодец.
— Так идти — еще ночь и день, — угрюмо заметил Ртеп, — я же сам водил первые отряды в долину.
— Есть и другой путь.
Вскоре Ис остановил усталых людей. Он полез вверх на скалу по едва заметной расселине. Но прежде — отвязал меч, вложил его в ножны и вместе с плащом и кольчугой оставил внизу. Вряд ли кто-нибудь, кроме пастуха Нави, смог бы последовать за ним. На десятиметровой высоте он долез до уступа, подтянулся, лег на него животом, перевалился и исчез — вероятно, там была площадка. А до гребня стены было еще далеко. И выше она шла отвесно.
— Ловите, — раздался с уступа голос Учителя, и на песок упал конец веревочной лестницы.
— Держите еще, — на этот раз была тонкая веревка, сработанная, как и лестница, из легкого серебристого материала.
— Поднимайтесь по одному. Раненого подвяжите — буду сверху придерживать. Внизу ничего не оставлять.
Последним, поигрывая мускулами, поднялся Геф — усталость его не брала!
Наверху Ис скатал лестницу, скрутил веревку, сунул все это в нишу в скале и присыпал камнями. Потом осмотрел еще раз струящийся песчаный горизонт и, наклонясь, последним прошел в черный провал пещеры. Когда глаза привыкли к темноте, он увидел обращенные к нему взгляды всего отряда
«Ждут откровения. И правы — веду-то я… Тоже мне — Мессия», — неприятно подумалось ему.
— Геф и Ртеп, снова работа для ваших мечей — ройте по прямой в восьми шагах от входа. Отрыли! Теперь поднимайте плиту, она не тяжелая, я один справлялся,
В пещере посветлело — откуда-то снизу в уступчатый потолок ударил плотный столб света.
— Теперь закроем наружный вход, чтобы не было соблазна залезть сюда, если у кого и хватит сил и догадливости добраться до уступа.
Потом, вслед за Учителем, они сошли в пыльную дыру — они не обращали внимания на внезапно возникший свет и видели только пыль в этом неожиданно возникшем проходе. Там был короткий наклонный туннель.
Вдруг, сразу — кончились низкие своды и рухнул на плечи настоящий дневной свет! Здесь не было зноя, изнурявшего их у подножия каменной стены. И воздух был процежен сквозь сочную тяжесть листвы, и казалось, что нет в мире мертвой зыби барханов и дымящихся каменных осыпей.
— Вода! — восторженно крикнул Нави, разглядев под ветвями светлое озерцо.
— И стена — вокруг отвес каменный! — разочарованно протянул Геф, наматывая на палец прядь бороды. — И не видно пути из тюрьмы райской. Да и пожевать бы чего, а то в кишках трубы играют. Да и брат Сав совсем с брюха опал.
— Довольно, Геф, — остановил кузнеца Ис, перекидывая через плечо свернутую кольчугу, — есть отсюда сквозной путь, иначе бы мы сюда не пошли. Дорога здесь ближе. И место укрытое.
Он швырнул на траву осточертевшую кольчугу, отвалил мечом плоский камень и достал из-под него ящик с тубами борт-пайка. Потом рвали с лоз виноград, был он кисловат и приятен.
— Остатки — зарыть. Двинули дальше!
Последователи его понемногу привыкали к манере Учителя говорить, так что Ис перестал насиловать свой язык.
Оазис этот был диаметром метров пятьсот. И лаз из него, такой же узкий и неприметный, был на противоположной стороне, словно на концах невидимого диаметра, соединяющего две дыры. Они прошли сквозь стену…
Снова зной, только вместо песка — пыльные горячие камни, гремящие под ногами. И чем выше ведет дорога, тем она уже. И кажется, что дальше встающего впереди перевала ничего уже нет, но подойдешь — и открывается дальняя синева следующего. И не видно уже песчаного моря. Иногда пробьет камни ручей да кустарник хлестнет по разгоряченному лицу — береги глаза! Хорошо, что нога у раненого почти не болит. Но все равно двое товарищей помогают ему. Уже не говорили — сил хватало лишь на ходьбу.
