Тоби пожал плечами:
— Это только ему самому ведомо.
Род откинулся к стене, нахмурился и отхлебнул вина. Рассеянно обведя взглядом лица молодых людей, он почесал затылок.
— Сдается мне, что королева была бы не прочь узнать про такое. Почему же вы ей не скажете?
Молодежь помрачнела. Тоби кусал губы, уставясь в пол…
Род повысил тон:
— Почему вы не скажете ей, Тоби?
— Мы пробовали, друг Гэллоугласс! — Юноша умоляюще взглянул на Рода. — Мы пробовали, но она не пожелала нас слушать!
— Как же так? — спросил Род с каменным лицом.
Тоби беспомощно развел руками.
— Тот паж, которого мы послали к ней, вернулся и передал нам ее ответ. А ответ был такой, что мы должны быть ей благодарны за то, что она нас приютила, и потому с нашей стороны непростительно дерзко и неучтиво вмешиваться в ее дела.
Род быстро, резко закивал, понимающе поджав губы:
— Да, это очень похоже на Катарину.
— Быть может, — задумчиво проговорил один из юношей, — все к лучшему: у нее забот хватает и без наших мрачных пророчеств.
Род невесело усмехнулся:
— Это точно. С одной стороны нищие, с другой — благородные господа. Не соскучишься.
Тоби кивнул. Взгляд его широко раскрытых глаз был необычайно серьезен.
— О да, забот у нее и вправду предостаточно. Советники, Дом Кловиса, баньши на крыше замка… У нее есть все причины страшиться.
— Верно сказано, — напряженно, с хрипотцой отозвался Род. — Да, причин хоть отбавляй, и напугана она не на шутку.
Большой Том, судя по всему, спал необычайно чутко. Как только Род на цыпочках пошел к кровати, слуга тут же вскинулся.
— Вы здоровы ли, господин мой? — хрипло прошептал он, и потаенности в его шепоте было не более, чем в кваканье перепуганной жабы.
Род замер и хмуро глянул на Тома:
— Вполне здоров. С чего бы мне хворать?
Большой Том смущенно улыбнулся.
— Да спите маловато, — пробормотал он. — Вот я подумал, уж не лихорадка ли на вас напала.
— Нет. — Род облегченно улыбнулся и, покачав головой, обошел Большого Тома. — Не лихорадка.
— А что же?
Род упал навзничь на кровать и закинул руки за голову.
— Ты слыхал, игра такая есть, крикет?
— Крикет? — нахмурился Том. — Не-е, не слыхал.
— Когда в эту игру играют, расставляют на площадке воротца, и игроки должны в эти воротца мячик закатывать. А другие игроки должны этот мячик отбивать битой.
— Чудно как-то, — проговорил Большой Том, вытаращив глаза от изумления. — Непонятная игра какая-то, хозяин.
— Это верно, — согласился Род. — А потом еще непонятнее становится. Потом игроки меняются местами. И та команда, что нападала, переходит в защиту.
Он приподнял голову и поглядел на круглую обескураженную физиономию Тома.
— Ой, нет, — промямлил верзила и ошарашенно покачал головой. — Ну и какой же во всем этом толк, хозяин?
Род потянулся, расслабился.
— Толк какой? Да никакого. Кто бы ни выиграл, воротцам достается на полную катушку.
— Угу! — яростно кивнул Том. — Видно, здорово им достается.
— Ну так вот… есть у меня такое подозрение, что тут словно все собрались в крикет поиграть, вот только играют сразу три команды: советники, нищие…
— Дом Кловиса, — пробормотал Том.
Род удивленно вздернул брови:
— Вот-вот, Дом Кловиса. Ну и королева, само собой.
— Но тогда кто же, — поинтересовался Большой Том, — будет… вроде как воротца.
— Да я, кто же еще? — вздохнул Род, повернулся на бок, взбил кулаком подушку и устало опустил на нее голову. — А теперь спать буду. Доброй ночи.
— Господин Гэллоугласс, — прозвенел тут звонкий голос пажа.
Род закрыл глаза и взмолился о ниспослании ему сил.
— Чего тебе, паж?
— Вас зовут. Пора. Королева садится завтракать.
Род не без труда приоткрыл один глаз и глянул в окно. Небо на востоке розовело. Занималась заря.
Род зажмурился, сосчитал до десяти, чуть было не уснув в процессе счета. Испустив вздох столь тяжкий, что таким объемом воздуха можно было бы до краев заполнить бездонную пропасть, он свесил ноги с кровати и сел.
— Так что у того, кто воротца охраняет, ни сна, ни отдыха. Ну, где там моя треклятая форма, Том?
Род был вынужден признать: Катарина Плантагенет обладала неплохими актерскими данными. Более того, она знала, как оными данными пользоваться в общении со своими придворными. Еще до рассвета все стражники в пиршественном зале были расставлены по своим постам. Все лорды и леди, кто был удостоен радости (вернее говоря, несчастья) разделить с королевой столь ранний завтрак, прибыли в зал сразу же после первого крика петуха. Катарина вошла только после того, как все расселись и обозрели накрытый к завтраку стол.
Появление королевы выглядело до предела эффектно, невзирая на ранний час. Двери распахнулись настежь. Катарина стояла на пороге, озаренная пламенем факелов. Шестеро трубачей дунули в фанфары. Все лорды и леди поднялись, а Род зажмурился (о вкусах, понятное дело, не спорят, но, похоже, народ тут более чем терпимо относился к звукам высоких октав).
Затем Катарина шагнула в зал, горделиво подняв голову и расправив плечи. Пройдя вдоль стены, она остановилась подле высокого золоченого стула во главе стола. Герцог Логир подошел и отодвинул стул. Катарина опустилась на него с изяществом и легкостью пушинки. Логир сел по правую руку от королевы, прочие придворные заняли свои места. Катарина взяла со стола двузубую вилку, остальные гости последовали ее примеру. От четырех углов зала к столу поспешили ливрейные лакеи с огромными блюдами, на которых лежали горы бекона и колбасы, маринованной сельди, белых булочек, дымились чайники и супницы.
Каждое из блюд сначала подносили Брому О’Берину, который восседал по левую руку от королевы. Бром отрезал по кусочку от каждого угощения, откусывал и жевал, а остатки укладывал на тарелку. Затем лакеи расставляли блюда. Бром, убедившись в том, что жив и здоров, в конце концов передавал тарелку королеве.
Наконец вся компания жадно набросилась на угощение, а желудок Рода ворчливо напомнил ему о том, что всю ночь напролет его потчевали исключительно глинтвейном.
Катарина ела без особого аппетита — клевала, можно сказать, как птичка. Если верить слухам, то она имела обыкновение до официальных трапез завтракать в своих покоях. Учитывая необычайную стройность королевы, можно было заподозрить распространителей этих слухов в наглом вранье.
Слуги сновали вокруг стола с кувшинами вина и блюдами с высоченными мясными пирогами.
