Странное дело, когда он лежал здесь, ликуя, его поразило то, что время казалось долгим. И все же… все же он просыпался только три раза, и только на время, равное последнему дню.
Строго говоря, он видел Блейка, и Ренфрю, и Пелхама — не более, чем полтора дня назад. Со времени взлета в сознании он был только тридцать шесть часов.
Тогда откуда это ощущение, что тысячелетия протекали словно секунда за секундой? Откуда это жуткое осознание путешествия сквозь неизмеримую, нескончаемую ночь? Неужели человеческий разум так легко обманывается?
Кэкстону показалось наконец, что ответ был в том, что он жил эти пятьсот лет, все его клетки и органы существовали, и весьма вероятно, что какая-то часть его мозга все-таки была в сознании за время этого немыслимого периода.
И был конечно дополнительный психологический эффект того, что он знал, что эти пятьсот лет прошли и что…
Вздрогнув, он увидел, что его десять минут истекли. Осторожно он включил массажер.
Массажер работал над ним около пятнадцати минут, когда дверь в его каюте открылась, щелкнул выключатель, и перед ним появился Блейк.
От чересчур резкого движения, с которым он повернул голову, чтобы посмотреть на вошедшего, у Кэкстона поплыло перед глазами. Закрыв глаза, он слышал, как Блейк подходил к нему через комнату. Через минуту он снова смог смотреть на Блейка. Блейк нес чашку с супом. Он стоял, глядя на Кэкстона со странным мрачным выражением.
Наконец выражение его лица расслабилось изнуренной улыбкой.
— Привет, Питер, — сказал он. — Ш-ш-ш! — сразу зашипел он. — Не надо пока говорить. Я покормлю вас этим супом пока вы еще лежите. Чем быстрее вы подниметесь, тем лучше.
Сказав это, он снова помрачнел.
— Я проснулся две недели назад.
Он сел на краешек кровати и зачерпнул ложку супа. Затем последовало некоторое молчание, лишь было слышно шуршание массажера. Тело Кэкстона медленно наливалось силой; и с каждой секундой он все яснее видел мрачность Блейка.
— Что Ренфрю? — наконец вымолвил он хрипло. — Проснулся?
Блейк, поколебавшись, кивнул. Его лицо потемнело от хмури; он сказал просто:
— Он обезумел. Абсолютный сумасшедший. Мне пришлось его связать. Держу его в его комнате. Сейчас стал потише, но вначале он даже заговаривался.
— Вы с ума сошли? — прошептал наконец Кэкстон.
— Ренфрю никогда не был настолько чувствительным. И просто от того, что прошло время, мысль от понимания, что все его друзья умерли, он не мог сойти с ума.
Блейк качал головой.
— Не только это, Питер. — Он помолчал, затем продолжал. — Питер, я хочу, чтобы вы приготовились к самому страшному потрясению.
Кэкстон уставился на него, ощущая внутри пустоту.
— Что вы имеете в виду?
Блейк скривился и продолжал:
— Я знаю, вы воспримете это нормально. Так что не пугайтесь. Вы и я, Питер, некоторым образом потусторонние существа.
Кэкстон прошептал:
— Давайте к делу, что случилось?
Блейк поднялся на ноги.
— Питер, планеты Альфы достаточно близки уже две недели назад, всего в шести месяцах от нас при нашей средней скорости в пятьсот миль в секунду. Я думал даже попробовать поймать их радиостанции.
Он криво улыбнулся.
— Ну вот, — сказал он, — я настроил рацию и поймал их — чистота удивительная.
Он замолчал, посмотрел на Кэкстона, улыбка его была болезненной.
— Питер, — простонал он, — мы совершеннейшие глупцы. Когда я сказал Ренфрю правду, он сразу пал духом.
Он снова замолк; молчание для напряженных нервов Кэкстона было невыносимо.
— Да ради же бога, ну, — начал он. И остановился. И лежал, очень тихо. В голове мелькнула догадка. В жилах застучала кровь. Наконец он слабо произнес:
— Вы хотите сказать…
Блейк кивнул.
— Да, — сказал он. — Вот так. И они уже засекли нас своими сверхрадарами. Один из их кораблей подойдет встретить нас, как только я отвечу, что вы пришли в себя. Я только надеюсь, — закончил он мрачно, — что они смогут что-то сделать для Джима.
Полчаса спустя Кэкстон сидел в кресле управления, когда увидел какое-то мерцание в темноте. Возникла какая-то вспышка, которая стала разрастаться в размерах.
В следующее мгновение громадный космический корабль поравнялся с ними меньше, чем в миле о них.
Кэкстон вымучено улыбнулся. Он сказал Блейку:
— Они сказали, что этот корабль вышел из ангара десять минут назад?
Блейк кивнул.
— Они могут долететь от Земли до Центавра за три часа, — сказал он.
Раньше Кэкстон этого не слышал. В голове его что-то произошло.
— Как! — вскрикнул он. — Как, ведь нам понадобилось пятьсот, — он замолчал, сел. — Три часа! — прошептал он. — Как же мы могли забыть о прогрессе человечества?
В последовавшей за этим тишине Кэкстон увидел, как в скалообразной стене, обращенной к ним, появилось черное отверстие. В эту пещеру Кэкстон и направил их корабль.
На экране заднего обзора было видно, что вход закрывается. Свет, вспыхивающий впереди, сфокусировался на двери. Когда он осторожно посадил корабль на металлический пол, на радиоэкране замелькало чье-то лицо.
— Касселехат! — прошептал Блейк Кэкстону. — Единственный человек, который пока что говорил непосредственно со мной.
С экрана на них всматривалось лицо утонченное, лицо ученого. Касселехат улыбнулся и сказал:
— Вы можете выйти из корабля и пройти в двери, которые вы здесь видите.
У Кэкстона было ощущение пустоты вокруг, когда они забрались в обширный приемник.
Молча они вдвоем гуськом прошли в зал, который выводил в очень большую, роскошную комнату.
В такую комнату не моргнув мог бы войти король или киноактриса в фильме. Она была вся увешена роскошным гобеленом, то есть на какой-то миг он подумал, что это гобелен, затем увидел, что нет. Это был… он не мог определить.
Он и раньше видел дорогую мебель — в офисе и доме Ренфрю. Но эти диваны, стулья сияли, словно они были сделаны из подобранных разноцветных… Нет, не то; они совсем не сияли. Они…
Опять он не мог определить.
У Кэкстона не было времени на более тщательный осмотр. Потому что с одного из стульев вставал какой-то человек. Он узнал Касселехата.
Касселехат пошел вперед, улыбаясь. Затем он остановился, поморщив нос. Через мгновение, поспешно пожав руки Блейку и Кэкстону, он быстро отступил на десять футов к стулу и сел с довольно натянутым видом.
Это было поразительно нелюбезный поступок, несколько смягченный мгновение спустя тем, что человек знаком пригласил их сесть. Кэкстон с некоторым недоумением уселся на диван, рядом с Блейком.
