Плеск воды под легкими шагами. Две миниатюрные ножки, одетые в легкие, на неудобных каблуках-шпильках, босоножки. И насмешливые жемчужно-голубые глаза, осветившие темное подземелье.
– Ну? Так и будешь здесь лежать или все-таки встанешь?
Как и говорили легенды, она была некрасива. Как и говорили легенды, это не имело ни малейшего значения. Нескладная, неправильная фигура, резкие черты лица, собранные в хвостик русые волосы. На ней были облегающие черные штаны, поясом которым служила узорная золотая проволока, и черный же топ. Золотой кружок охватывал ноздрю, с правого уха свешивалось несколько тонких и длинных золотых цепочек. Старый шрам приподнимал одну из бровей, придавая лицу ироничное и в то же время удивленное выражение.
Она выглядела как видение, перенесенное из времени до Вторжения. Как воплощение той таинственной, завораживающей и вызывающей отвращение эпохи, когда его предки считали себя единственным разумным видом во Вселенной, и творили страшное, и были свободны. Она выглядела мифом, вдруг обретшим плоть. Так могло выглядеть что-то, чего быть не может и чему на это «не может» в высшей степени наплевать.
– Ну как? Рассмотрел?
Клод, считавший себя заправским сердцеедом, почувствовал, что краснеет. И, рассердившись, резко встал на ноги, заставив ее изящно и как-то даже насмешливо отступить на полшага. И тут неожиданно оказалось, что он выше ее на добрых полторы головы, в два раза шире в плечах и что вообще на вид ей никак не больше семнадцати. И это тоже не имело ни малейшего значения.
– Геро-оой, – протянула легенда. – Ох уж мне эти герои. Что прикажешь с тобой делать, черный летун?
Он хотел скрутить ее одним из парализующих приемов или хотя бы просто тряхнуть как следует, но рука не поднялась прикоснуться.
– Заканчивайте свои мерзкие игры, твари.
– Это вы мне? – искренне удивилось видение.
– Дева Победы, – раздельно, тщательно выговаривая каждый слог, произнес Клод. – Погибла восемьдесят три года назад, во время одного из первых рейдов. Вы, конечно, неплохо изучили наш фольклор, если додумались использовать ее образ. Но все красивые истории о том, что Виктория, мол, не умерла, а перешла в ментал и теперь существует там подобно какому-то духу – хранителю Земли, – это только истории. Ничего вы с их помощью не добьетесь. Так что убивайте меня, и покончим с этим.
Разумеется, иного объяснения и быть не могло. Клод даже представлял, как это было проделано. В ментале ничего не стоило обзавестись тем телом, которое больше нравилось, хватило бы только программных возможностей. Это он, Клод, отрезан сейчас от всей информационной поддержки и потому пси-байта не может сдвинуть. А те, кто его сюда забросил, могут в этом месте вытворять что угодно.
– Да-аа, – вновь протянула Виктория... То есть это существо. – Если это и есть новое, подающее столько надежд поколение, то Земля обречена.
– Что?
– Ты слышал когда-нибудь слово «воображение», летун?
– У нас нет времени на воображение! Мы ведем войну! – Эта война уже уничтожила его родителей и многих других.
– Печально. Но не безнадежно. – Она отвернулась во тьму, словно ища кого-то, и Клод автоматически подался вперед, схватив ее за обнаженное предплечье. И тут же, наткнувшись на удивленный взгляд, отпрянул.
А потом дохнуло лесом и кровью, и из тьмы соткалась огромная красноглазая волчица. Клод отпрянул к стене и, лишь когда сильные ладони возмущенно уперлись ему в грудь, сообразил, что почему-то закрывает собой от опасности эту... кем бы она ни была.
Девушка вывернулась из его рук, проскользнув между ними, точно туман, и, прежде чем Клод успел среагировать, уже стояла рядом с чудовищем, положив тому руку на высокую холку. Миг – и девушка оказалась на шее гигантской волчицы, все столь же спокойная и столь же ироничная. Клод вздохнул. Об этом монстре тоже ходили... легенды. Только совсем другого толка. Что-то по поводу темной стороны Девы и еще о зле, таящемся внутри каждого из нас.
Много в округе развелось легенд. Бегают тут, понимаешь... зубастые такие.
Огромный, размером с хорошего быка, зверь грациозно скользнул к нему, заставив отшатнуться.
– Ну? – Она сидела, чуть свесившись, протягивая ему руку. – Ты идешь? Или мне сообщить летунам, что их драгоценный герой должен получать свои награды посмертно?
Оставаться в катакомбах все равно казалось по меньшей мере глупо, но ведь...
Клод вдруг неожиданно для себя самого шагнул вперед и твердо обхватил протянутую ладонь. А в следующую секунду его с неожиданной силой вздернули в воздух, и оказалось, что он сидит на горячем загривке ожившего мифа, обнимая за обнаженную талию другой оживший миф, а реальность вокруг него слилась в череду цветных пятен и стремительных видений.
Волчица бежала длинными, удивительно мягкими прыжками, и перед глазами мелькали сначала какие-то фантасмагорические помещения такорикхи, а затем... Он вдруг узнал мимолетно вспыхнувший информационно-библиотечный терминал главного уровня, затем какой-то земной пейзаж, затем – О Дева! – рабочее окно совершенно секретного военного уровня, а затем и главную страничку уровня, принадлежащего черным летунам, затем подуровень его крыла, и наконец они оказались в аскетичном, стандартизированном помещении его собственного пси-сайта.
Клода била дрожь. Чтобы вот так запросто, без паролей и проверки допуска пролететь насквозь секретные военные уровни... Даже если бы чужие хакнули всю их систему, им бы не удалось проскользнуть так гладко! Да что там чужие! Даже их собственные специалисты из СБ, ставившие систему, этого бы не смогли. Он не ощутил никакого потока информации, никакого обмена данными, никакой подстройки психической полярности. Они просто оказались вплетенными в психоинформационную структуру, в каком-то базовом смысле этого понятия, чтобы тут же исчезнуть, перепрыгнув на следующий уровень. Как будто они сами были псиберспейсом.
И это было абсолютно невозможно.
Волчица пошевелила лопатками, и Клод свалился, грузно шмякнувшись на пол и (должно быть, от полного обалдения) не догадавшись даже перекатиться. К тому времени как он поднялся на ноги, чудище уже исчезло, а Дева стояла рядом с ним, все столь же насмешливая.
– Я так понимаю, отсюда ты сможешь вернуться в реал?
– Д-да...
Она повернулась, точно собираясь уходить.
– Постойте!
Чуть наклонила в его сторону голову.
– Вы... значит, вы и в самом деле после смерти стали духом псиберспейса?
Смеется.
– А для этого мне обязательно нужно было умереть?
А-ааа...
– Клод, Клод, Клод. – Она вдруг оказалась рядом, взяла его лицо в ладони, глядя снизу вверх, но почему-то покровительственно. – Пес войны. Бесстрашный воин. В тебе таится столь многое. Если бы ты только вновь научился верить! Научился мечтать. Научился видеть сны.
