Наши гостьи приезжают в Питер не для того, чтобы пополнить свой интеллектуальный багаж, такие встречаются редко. В большинстве своем они просто хотят пожить, не думая о делах, без забот и хлопот. Они хотят комфорта, внимания, ласки, уюта. Для этого им нужен спутник-мужчина, который будет предупредителен, заботлив и нежен. Разумеется, это дорогая игра, но раз гостьи соглашаются в нее играть, значит, она того стоит. С тех пор, как я понял эти простенькие правила, проблем с гостьями у меня не возникает, ведь даже взбалмошным, избалованным, капризным стервам — попадаются и такие — необходимо иногда забыть о своей стервозности, отдохнуть от нее, выйти из привычного образа. Бывает, конечно, что клиентки, по тем или иным причинам, отказываются от услуг своего гида и получают замену. У меня было всего два таких прокола, в самом начале работы в БДУ, и я считаюсь одним из лучших гидов Питерского отделения фирмы.
После экскурсии мы все же зашли в ресторанчик с названием «Тихая ночь». Здесь было действительно тихо и можно было говорить о чем угодно или молчать под звуки ненавязчивых мелодий, которые тоже можно было слышать или не слышать в зависимости от настроения.
— С вами уютно молчать, — сказала Александра, после того как мы прослушали несколько композиций Фауста Папетти, выпили по коктейлю и поковыряли вилками в салатах из овощей и морепродуктов.
— Болтать можно с кем угодно, уютно молчать — только с людьми, близкими по духу, — глубокомысленно изрек я и порадовался девичьим ямочкам, возникавшим на щеках Александры, когда она улыбалась.
— Цитата?
— Экспромт! Но могу и цитату, — сказал я и бахнул: — «Утратившие связь с землей и не вознагражденные за это приобщением к мировой культуре, психически искалеченные вечной возней с машинами люди становятся жертвами одуряющей скуки, как только оказываются наедине с самими собой. Они, как огня, боятся тишины, ибо тишина ставит их лицом к лицу с душевной опустошенностью. Природа для них мертва, философия смертельно скучна, искусство и литература доступны лишь в самых сниженных проявлениях, религия возбуждает высокомерную насмешку, и только наука вызывает чувство уважения». Даниил Андреев, «Роза мира». За точность расстановки слов не отвечаю, но, думаю, воспроизвел достаточно близко к тексту.
— Здорово! Даже не верится, что полвека назад писано!
— Читали? — спросил я. приятно удивленный, что госпожа Иванцева знает, кто такой Даниил Андреев и в какие годы творил.
— Не скажу, что запоем, от корки до корки, но читала. Случайно как-то открыла на том месте, где он пишет о Женской сущности Бога, и увлеклась.
— О Женской сущности Бога? А, там, где он пытается доказать, что произошла ошибка или подмена, в результате которой Святой Дух был отделен от Бога Отца, а Женская ипостась Создателя незаконно утрачена?
— По-моему, в этом есть определенный смысл. Впрочем, я никогда не интересовалась богословскими вопросами, — Александра с улыбкой развела руками, давая понять, что не слишком сожалеет об этом, — однако мысль о том, что «Божественная комедия» является детищем не только Данте, но и Беатриче, показалась мне убедительной. Приятно, знаете ли, сознавать, что духовное семя бессмертных творений было брошено в глубину подсознания гениев их женами, любовницами или просто знакомыми. Андреев писал о том, что в Веймаре собираются установить памятник Ульрике Левенцоф, вдохновившей Гете на прекрасные стихи. Не знаете, был ли осуществлен этот проект?
— Понятия не имею, — признался я. — На меня-то идея об оплодотворяющей роли женщин в творчестве мужчин не произвела особого впечатления. Образ музы, стоящей за спиной Орфея или Гомера, традиционен, а констатация очевидного факта…
— Но не общепризнанного! — прервала меня Александра, шутливо погрозив пальчиком.
— «Для истины достаточный триумф, когда ее принимают немногие, но достойные; быть угодной всем не ее удел», — изрек я. И, чтобы не присваивать чужих лавров, пояснил: — Мысль эта принадлежит Дени Дидро и кажется мне разумной.
— Ну, если уж на то пошло, новых идей в «Розе мира» вообще немного, и они показались мне, мягко говоря, сомнительными. Мысль о Вечной Женственности как одной из ипостасей Бога тоже ведь не нова. Она ярко выражена в религии индуистов, это одна из краеугольных основ уикканской веры.
— Какой? — спросил я, чувствуя себя полным профаном.
— Уикканской. Приверженцы Уикки полагают, что нынешние религии негармоничны, поскольку провозглашают единственным божеством Бога Созидателя. Они считают, что если большинство растений и животных, не говоря уже о людях, двуполы, то это отражает природу создавших их божеств. Или одного божества, которое имеет две ипостаси — мужскую и женскую. Поэтому уикканцы поклоняются Богу и Богине. По существу, они вернулись к древней языческой традиции, где в пантеонах божеств были особи как мужского, так и женского пола. Не смотрите на меня так, я знаю кое-что об Уикке только благодаря своей подруге, которую от избытка свободного времени потянуло к божественному. И вот нашла себе веру по вкусу. Пыталась и меня приобщить, да без толку.
— Почему?
— Зачем это мне, Иван? Религия — она ведь как посох хромому. А я на ногах крепко стою. В подпорках и костылях не нуждаюсь. В жизнь вечную не верю, да и не хочу ни в христианский бесполый рай, ни в мусульманский, где от гурий-лесбиянок, как на зоне, не отбиться. — В лице Александры что-то дрогнуло, и на миг проступили все ее тщательно скрываемые четыре десятка не слишком-то легких и сладких лет. — Что это мы, Ваня, все «выкаем» и «выкаем»? Может, пора уже на «ты» перейти? Без брудершафтов, в рабочем порядке? Ваня и Саша, это как-то душевнее, чем Иван и Александра.
— Хорошо… Саша. Можно и на «ты», — согласился я, в полной уверенности, что без брудершафтов мы все равно не обойдемся.
* * *
Внештатных сотрудников БДУ называют порой «хахалями напрокат», «кобелями навынос», «альфонсами» — и это еще самые пристойные ярлыки, которые на нас клеют. Доля истины в них имеется, потому что любовная составляющая является важным элементом нашего общения с клиентами. И это закономерно, ведь любовь — сильнейшее из чувств, и даже суррогат его лучше, чем полное отсутствие оного. Альбер Камю в «Возвращении в Типаса» писал: «Если вам посчастливилось однажды испытать сильную любовь, всю свою жизнь вы будете снова и снова искать этот жар и свет». Ну что ж, наши гостьи, как и все обделенные любовью люди, ищут ее и, не находя, вынуждены довольствоваться тем, что им предлагает жизнь. Мудрец Леонардо да Винчи замечательно сказал некогда: «Если не можешь иметь то, что любишь, — люби, что имеешь». Проще всего это осудить, но осуждать вообще проще всего. Однако осуждать, не предлагая позитивного решения, — занятие пустое и неблагодарное.
