Остальные пошли следом. Рой и Джиммерс все еще спорили из-за машины. Но к тому времени, когда они дошли до двери и Эдита завела миссис Лейми внутрь, Джиммерс, по-видимому, принял решение.
– Я на себя за это ответственность не возьму, – сказал он Рою.
– Я возьму, – отозвался Рой. – Полную.
– Это может привести к серьезным последствиям для спиритического существования человека, значительно нас превосходящего…
Но Джиммерс уже сам понял, что все его предостережения разбиваются о дядюшку Роя как об стену горох, и замолчал. Потом устало махнул Говарду, Беннету и Лу Джиббу. Забравшись в карету «скорой помощи», дядюшка Рой завел мотор и развернул машину так, чтобы ее фары освещали грузовую платформу, на которой стоял с воротами нараспашку жестяной гараж.
Вскарабкавшись на подъемный затвор, Говард обернулся и подал руку Джиммерсу. За ним – хотя в гараже развернуться могли только два человека – на платформу забрались Лу Джибб, Горноласка и дядюшка Рой. Все тянули шеи, стремясь заглянуть в гараж, где преспокойно стояла машина, полускрытая упавшим алюминиевым шезлонгом. Горноласка и Говард выволокли из гаража мешки с мульчей, укладывая их вдоль бортов, чтобы освободить проход. Потом они вытащили машину немного вперед, чтобы и остальным было сподручнее ее взять, и все вместе осторожно перенесли ее через борт и опустили на полку подъемника. Затем Беннет опустил полку на землю, они снова подняли машину и, путаясь друг у друга под ногами, наконец занесли на деревянную веранду.
– У семи нянек… – пробормотал дядюшка Рой, отступая в строну и предоставляя возиться с ней остальным.
Пришлось накренить устройство набок, иначе оно не проходило в дверной проем, но и тогда они едва не ободрали о косяки колени и костяшки пальцев. Мистер Джиммерс махал руками и давал ценные советы, кривясь на каждый «пинг» и «понг», эхом отдававшиеся во внутренностях машины.
Оказавшись в музее, они не без труда подняли устройство на выставочный стол, который скрипнул под его тяжестью. Дядюшка Рой поднял повыше пропановый фонарь, и все, за исключением миссис Лейми, сгрудились, чтобы рассмотреть машину поближе. Избавленная от гаражного хлама, она предстала теперь во всей красе – странный гибрид швейной машинки, фисгармонии и обвитого виноградной лозой куста. В задней ее части выступали как будто примитивные вакуумные трубки, сконструированные так, что походили на стеклянные колпаки. На матовом стекле колпаков были выгравированы миниатюрные виноградные и дубовые листья.
Среди стеклянных колпаков стальной осокой вырастали крохотные цилиндры, а еще вдоль задней стенки свисали плетями водорослей каучуковые груши, какие бывают на тонометрах. Время от времени они издавали свистящие звуки, будто дышали.
Все устройство крепилось пружинами к тому, что на первый взгляд казалось резными львиными лапами. Говард даже не слишком удивился, обнаружив, что они вырезаны наподобие деревьев с толстыми, изогнутыми корнями: пружины вились из верхушки «лап», точно листва.
Кожух машины тоже был украшен виноградом и листьями, среди которых примостилась эмблема «Гильдии святого Георгия». Даже пружины и заклепки были украшены тончайшей гравировкой. В серебряном свете от фонаря Говарду показалось, что у него плывет перед глазами, что он видит перед собой не машину, а нечто живое и растущее, как древний заросший сад в миниатюре или умело воссозданный архетип всех садов и лесов.
Говард понял, что, в неведении крутанув колесо два дня назад, ничегошеньки толком не увидел.
Но теперь он видел ясно, и сомнения больше не застили ему глаза. Устройство было явно старинное, построенное клейщиками викторианских времен. И нагромождения гравировок, и невероятные приспособления вопреки всей логике свидетельствовали о продуманно упорядоченном хаосе – расположенные в космогоническом порядке механизмы посреди глухой лесной чащи. Очевидно, это была кульминация всех трудов Джона Раскина, великий шедевр «Гильдии святого Георгия», конечный продукт и предмет изысканий всего загадочного Братства прерафаэлитов.
Эдита и Сильвия отошли и сели на скамью у стены рядом с миссис Лейми. Она все еще цеплялась за кости, сжимала их в руках и смотрела прямо перед собой. Потом ее взгляд сосредоточился на какой-то отдаленной точке, будто машина была окном в иной мир. Говард поймал себя на том, что надеется: где бы ни было это место, пусть оно подарит ей мир и покой.
Он не испытывал к ней ни малейшей ненависти и даже сам этому удивлялся. Сейчас перед ним, завернувшись в одеяло, сидела просто одинокая, потерянная старуха; ее жизнь искорежили, обкорнали черная магия и алчность. Теперь, когда он увидел силу бумажного Грааля и хорошенько рассмотрел машину Джиммерса, он вполне понимал честолюбие и жажду, терзавшие миссис Лейми.
Отступив на шаг от стола, Джиммерс сложил руки на груди.
– Не могу сказать с уверенностью… – начал он, словно ему было не по себе от самой мысли о том, чтобы, как выразился дядюшка Рой», «завести» машину.
– Никому из нас не нужна уверенность, – прервал его Рой. – Никто не против небольшой неопределенности.
– Только не позволяйте привидениям украсть мой чертов грузовик, – сказал Беннет, ткнув локтем в бок Лу Джибба.
Дядюшка Рой прикрутил оба пропановых фонаря, и комната погрузилась в тень.
– Пусть закрутится, – сказал он Джиммерсу.
Мистер Джиммерс помешкал, собираясь с духом, протянул руку и с силой крутанул колесо, а потом, разгоняя, стал все быстрее и быстрее ударять по нему ладонью. Он передвинул рычаг, надавил на несколько примостившихся среди колпаков груш, и машина начала издавать краткие слабые плески, точно крохотные лягушки прыгали в воду.
На сей раз Говард мог предсказать, что увидит и услышит: озерцо света, отдаленные шаги, гудящее пение без слов, голоса погруженных в беседу механических людей. Ему пришли на ум привидения в «студебекере» и белая женщина на лестнице в доме дядюшки Роя. Нечто подобное? Мистификация со столетним стажем?
Внезапно откуда-то потянуло сквозняком, температура в комнате упала на несколько градусов, и задняя дверь захлопнулась с таким грохотом, что Говард едва не подпрыгнул. Подсвеченная мгла превратилась в дымное видение, которое кружилось и уплотнялось над столом. Все, стоявшие вокруг машины, отступили в тень, почти невольно придвинувшись ближе друг к другу. Сильвия подошла к Говарду, заглядывая ему через плечо. Лицо у нее было радостное и удивленное.
Громыхая, упала на дощатый пол «лоза» миссис Лейми, и Говард увидел, что старуха, тоже поднявшись, прищурилась, не в силах поверить своим глазам. Наклонившись, она подобрала кости, потом, бормоча что-то себе под нос, сделала полшага вперед. Джиммерс поднял было руку, чтобы ее остановить, но тут со скамьи встала Эдита и положила старухе руку на плечо.
