— Эксперт, — раздался голос Раха, — вы приближаетесь. Когда я скажу: «Стоп!», заставь процессию остановиться. И держись на некотором удалении от прочих.
— Я помню, не повторяй, — ответил Форт. — Что касается других принципов демократии, — продолжал он вслух, — то, уважаемый Папа, они мало чем отличаются от тех порядков, которые заведены у вас в Аламбуке.
— Я так и думал, — довольно заурчал Папа, прядая ушами, — я нутром чувствовал, что у нас много общего! Растолкуй-ка мне, эксперт, как вы добиваетесь этой... тулер... тылер... ну, эта дурь, ты её должен знать...
— Толерантности?
— Во-во, терпимости! Очень полезное изобретение, с ним вы весь свет превзошли. Нигде нас не терпят так здорово, как в Федерации. Туанцы нос воротят, аларки и ихэны не пускают, а вы — пожалуйста! Я думаю открыть у вас фи-ли-ал, — отчетливо выговорил он.
— Стоп!
— Но прежде чем войти в демократию, — Форт внезапно остановился, — надо знать волшебное слово!
Встали и все остальные, а Форт отшагнул назад.
— Какое ещё слово? — недоверчиво спросил Папа.
Тут что-то сухо треснуло вверху, часть навесного потолка выпала и вместе с падающими обломками вниз стремительно скользнула тень, а в воздухе пронеслось нечто...
...оказавшееся лайтингом. Форт перехватил его на лету так, чтобы кисть сразу обняла рукоять, а указательный палец лёг на спуск. Вслед за этим он прицелился Папе в лоб. Говорить вслух было некогда и незачем. Все слова Форт давно уже произнёс в сердце своём, когда готовился к акции.
«Получи, Мусултын, за Зенона Освейского. Спи спокойно, Зенон, — ты отомщён. И за свинку Луду с её свинятками! я обещал девчонке наказать виновного — я выполняю обещание».
Луч испарил кожу, прожёг кость и прошёл сквозь мозг кандидата в Президенты. Папа ещё стоял, а Форт, отключив луч, перевёл прицел на пресс-секретаря и вновь надавил спуск. Не дремал и Pax — бластеры в его руках часто и жарко пыхали, рассылая плазменные шнуры, которые подобно огненным мечам вспарывали тела охранников. Трёх секунд не миновало, а коридор украсился шестью живописно лежащими трупами.
Форт готовился сказать Раху немало всяких слов, однако уместным оказалось лишь одно:
— Бежим!
Быстрее, быстрее! они неслись, иногда пролетая сквозь жёлтые квадраты, обозначающие места установки опускных дверей. Встречных не попадалось — тем лучше для встречных.
— Папу убили! они удирают! — на бегу выкрикнул Pax охраннику у входа на станцию.
— Кто?.. — Страж растерялся. Миг замешательства стоил ему жизни — Форт рукой смахнул его, как говорят ньягонцы, за край.
Шахтёрский электровоз с тремя вагончиками ждал у платформы. Здесь слонялась в ожидании всего пара бойцов-Окурков — они не успели даже сплюнуть свои папиросы и схватиться за оружие. Зато машинист, что похаживал у локомотива, оказался смекалист и скор — рухнул на четвереньки и упёрся головой в пол:
— Я мужик! не из клана!
Pax подскочил к нему, пригнулся, быстро и тихо ударил по шее за ухом — машинист обмяк и повалился набок, будто скоропостижно уснул. Форт отметил, что у просившего пощады сохранились дыхание и сердцебиение.
— Справишься с этой машиной? — указал Форт на локомотив.
— Без вопросов. Залезай, поехали.
— Погоди. Ещё не все пассажиры сели, — оглянулся Форт на вход, ведущий в норы Мусултына. Оттуда, издалека, доносился неясный шум, крики, какой-то необычно тяжкий топот.
— Кого ты ждёшь? — Даже нервничая, Pax не повышал голоса; его чувства проявлялись в интонации.
— Сейчас. Не спеши. И не стреляй, пока я не скажу.
— Что ты затеял?
— Увидишь. Верь мне. Я знаю, что делаю, хотя иногда кажусь сумасшедшим, а вокруг меня творятся чудеса. Не удивляйся, просто считай, что так и должно быть.
При появлении запоздавших «пассажиров» Раху стало ясно, что значило слово «чудеса», а также — что он далеко не всё разузнал об Эксперте. Можно сказать, и половины его способностей не выяснил. Между тем «пассажиры» (даже слепой при звуке их шагов усомнился бы, что это живые существа) кое-как влезли в вагончики — а Эксперт не спешил грузиться в поезд!
— Так мы едем или остаёмся?
— Не суетись. Ток в контактной сети они всё равно не отключат — ведь не на ручных дрезинах им за нами гнаться?.. Я ещё не сказал волшебного слова. Без него расставание будет неправильным.
Теперь по коридору приближался живой, частый топот множества ног. Форт усилил сейсмическое чувство, напряг слух, определяя, сколько осталось пробежать преследователям, сколько их и намного ли они растянулись.
— Всё-таки придётся стрелять. — Pax опустился на колено, держа бластеры наготове. — Без тебя я не поеду.
Показался первый силуэт, за ним второй и третий. Они пригибались и жались к стенам, опасаясь идти по середине насквозь простреливаемой трубы. Не дожидаясь, пока они решатся начать пальбу, Форт как можно громче выкрикнул:
— Ауф видерзейи!
Радаром он отдал команду опускным щитам: «ТРЕВОГА! РАЗГЕРМЕТИЗАЦИЯ! СРОЧНО ЗАКРЫТЬ ПЕРЕБОРКИ!»
Послушные щиты одновременно рухнули, в двух местах под ними оказались бегущие — Форт постарался не думать о том, что творится теперь в коридоре, разбитом неприступными щитами на изолированные сегменты.
— Можно отправляться. У нас есть минут пятнадцать, чтобы поделиться впечатлениями.
Особенно запали в душу Раху два последних впечатления. Тот, кого слушаются двери и «пассажиры», — он человек или...
Наверное, Коел не вгорячах и не по ошибке крикнула Эксперту: «Перестань прикидываться человеком!»
Убедившись, что состав идёт быстро и ровно, а путевая сигнализация не намекает ни на какие козни диспетчерской службы, Форт начал эмоциональную разрядку с того, что сгрёб Раха за грудки.
Спецназовский комбез Духа Бесследного, целево предназначенный для лазания по всяким теснинам и узостям, кроме маскировки обладал восхитительной функцией изменять свойства своей поверхности. Как управлял им Pax, с помощью каких сенсоров и проводящих нитей — оставалось загадкой, но комбинезон в мгновение ока стал чрезвычайно скользким — не ухватишь. Однако и тело Форта создавалось не затем, чтобы красоваться в витрине. Пальцы смяли мылко скользящую ткань и прочно её удерживали.
— Pax, ты подставил меня! Ты выдумал маскарад с жилетом и причёской! Ты провёл меня сюда, чтоб выдать за себя и сдать Папе, — а сам гулял! а сказочка о двойниках и тенях только шире раздувалась. А если бы меня взялись пилить на части?! Одним чужаком станет меньше — пустяк, правда? ещё один миф во славу Ониго, отлично! Если б я слил тебе данные — так бы здесь и остался, больше не нужен!
При каждой фразе Форт с силой встряхивал Раха, словно мягкую куклу. Но вскоре он перестал трепать напарника — тот не сопротивлялся, позволяя трясти себя как угодно, не отвечая, даже закрыв глаза.
