- Я всего лишь утверждаю, что твой долг офицера полиции - защищать Гегемонию. И это для тебя должно быть на первом месте. Ты не можешь изменять закон, согласно лишь своим собственным нуждам и вкусам. Этого быть не должно! - Мне следовало бы знать раньше.
- В таком случае я подаю в отставку!
- А я твоей отставки не принимаю. Ты не имеешь права предлагать мне это ты слишком для меня важен. Мне нужны все мои люди, пока отсюда не улетит последний корабль. - Она понимала, что он снова поставил на карту значительно больше: не только свою карьеру, но и самоуважение, и, может быть, даже собственную жизнь. - БиЗед, послушай меня, пожалуйста. Ты ведь понимаешь, я не стала бы все это говорить тебе, если бы сама не была в этом уверена. Ариенрод очень опасна! - Она чудовище, страшная болезнь на теле здешнего мира! - Она представляет собой ужасную угрозу для Гегемонии, а это делает опасной и Мун. Кто бы она ни была. - А Звездный Бык - просто убийца, даже если когда-то он был Спарксом, Покорителем Зари. И он убил по крайней мере тысячу меров! Подумай, Гундалину, подумай об этом! Ты отличный офицер, ты никогда не изменял своему долгу. И ты не оказываешь Мун доброй услуги, противопоставляя ее другим детям Лета. - Глаза Гундалину медленно прояснились. В них была отчетливо видна темная решимость. Останься на моей стороне, БиЗед!
В дверях вновь возникла Мун; она несколько раз оглянулась через плечо. Лицо ее пылало, в глазах светилось отчаяние. За ее спиной Сайрус удалялся в сторону вестибюля. Черт побери, только не сейчас, когда я уже почти одержала победу! Джеруша резко повернулась к Гундалину и с облегчением заметила, что выражение его лица ничуть не изменилось.
- БиЗед, - прошептала она, - тебе вовсе не обязательно делать это самому. Я прикажу кому-нибудь другому арестовать ее. Останься здесь, пусть тебя подлечат. Тебе нужное отдохнуть и...
- Я все сделаю сам. - Он говорил так, будто Джеруши вообще не существовало. Собирался с силами, чтобы выполнить свой долг. - Меня уже подлечили, комиссар. Я отлично себя чувствую. - На нее он не смотрел. - Я должен сам сделать это. И немедленно, иначе я могу передумать. - Веснушки светились, как звезды, почти белые на его смуглой коже.
Мун только посмотрела на него и застыла как вкопанная.
- БиЗед, что с тобой?
- Ты арестована, Мун, - тихо ответил ей Гундалину.
Глава 36
Мун скрючилась на самом краешке сиденья, уткнувшись носом в лобовое стекло. Авточелнок бесшумно выехал с территории космопорта. В салоне помимо них была еще горстка людей, в основном техников, едущих после работы в город, чтобы присоединиться к праздничным толпам. Карбункул! Вот она и достигла конца своего путешествия, которое было таким долгим и так дорого ей стоило. Она смотрела вперед, в непроглядную черноту за пульсирующими золотистыми кольцами сигнальных огней, которые каждый раз мигали, когда авточелнок иглой пересекал невидимую нить ограждения... Предана, всеми предана...
Мун в бессильной ярости ломала пальцы, чувствуя, как холодные наручники врезаются в запястья. Гундалину сидел рядом, но был теперь отделен от нее непреодолимой пропастью предательства и долга. Что эта женщина такое сказала ему? Или же он всегда собирался поступить именно так? Мун искоса глянула на него и резко отвернулась, заметив, что он потихоньку наблюдает за ней. Взгляд у него был совершенно несчастный, нежный, молящий - это был вовсе не тот железный инспектор Гундалину, с которым она с удовольствием сразилась бы, горя благородным гневом. Она не могла смотреть в его глаза, боясь, что утонет в собственной жалости, в воспоминаниях о том, как хорошо он понимал ее, о том, как глаза его ласкали ее лицо в предрассветных сумерках, как они горели желанием, но никогда ничего от нее не требовали.., как она почти ответила на их призыв.., почти...
Пусть страдает!.. Черт бы тебя побрал, обманщик, ублюдок! А я-то тебе доверяла! Как ты мог так со мной поступить! Ее голова ритмично стукалась о ветровое стекло, сердце стыло в отчаянии. Он вез ее в тюрьму; еще несколько дней, и ее навсегда увезут с Тиамат, навсегда сошлют на какую-нибудь забытую всеми богами планету. Ведь он тогда даже зачем-то солгал ПалаТион, сказав, что его уже вылечили и он может справиться сам. Она собственными ушами слышала, что он добровольно - добровольно! - вызвался доставить ее в тюрьму; а потом он, наверное, займется ловлей Спаркса, и после сурового приговора они и ее любимого сошлют - на такую планету, где сущий ад, где живут одни преступники.., если, конечно, успеют вовремя его отыскать... А если не успеют?..
Она тогда все рассказала этому Сайрусу, стараясь не пробуждать в собственной душе ненависть к нему; она видела, как при воспоминаниях о тех давних временах посветлело его лицо, особенно когда она вспомнила о медали, на которой написано его имя... "Он никогда с ней не расставался; всегда хотел быть таким, как вы, хотел познать все тайны Вселенной..." Сайрус с тайным удовлетворением рассмеялся и пожелал узнать, где его сын пребывает сейчас и нельзя ли с ним встретиться. Она, поколебавшись, сказала, что он сможет легко отыскать Спаркса во дворце Снежной королевы. Сайрус, как и Спаркс, родился после визита членов Ассамблеи на планету Саматхе; позже, во время своего следующего визита туда, премьер-министр Ашвини встретился с сыном, к тому времени уже ставшим взрослым, и взял его с собой. Мун понимала, что Сайрус не может не думать об этом применительно к теперешней ситуации, и, горя надеждой и страхом, рассказала ему о Спарксе и обо всем остальном:
- ..И Звездный Бык будет принесен в жертву вместе со Снежной королевой в самом конце Фестиваля - если кто-нибудь не спасет его! - Она понимала, что он потрясен, и изо всех сил старалась еще углубить произведенное впечатление. Вы можете его спасти! Он внук премьер-министра и ваш сын; никто не осмелится казнить его, если вы прикажете!
Но Сайрус с горькой улыбкой лишь отступил от нее на несколько шагов.
- Мне очень жаль, Мун.., племянница... Правда, жаль. Но я не могу помочь тебе. Как бы сильно я этого ни хотел... - Его пальцы дрожали. - Я ничего не могу здесь поделать. Мы всего лишь номинальные вожди Гегемонии, Мун! Игрушечные идолы, забава, порожденная архаическими представлениями. Мы не столько правим Гегемонией, сколько служим ее украшением. Для спасения Спаркса пришлось бы изменить сам принцип Смены Времен Года и связанный с этим древний ритуал, а он имеет слишком большое значение для Тиамат, чтобы я по своему желанию волен был уничтожить его. - Сайрус виновато опустил глаза.
- Но...
- Мне очень жаль. - Он вздохнул и пожал плечами. - Если я чем-то могу помочь в пределах своих личных возможностей, я непременно помогу, только свяжись со мной и вовремя дай знать. Но устроить чудо я не в силах.., я бы даже и не знал, с какого конца за это приниматься. Лучше бы ты мне совсем ничего не рассказывала! - Он повернулся и пошел прочь, оставив ее в одиночестве.
