Они вышли на стену. Принц взмахнул шпагой и встал в оборонительную позицию.
— Защищайтесь, уважаемый маг.
— Надо же. У тебя даже шпага незаговоренная, — искренне удивился злой колдун.
— Да, — сказал принц. — Я собираюсь победить вас в честном поединке.
Злой колдун сокрушенно покачал головой.
— Нет. Даже у злодеев есть совесть. Не буду я тебя заколдовывать. Отправляйся домой, малыш. Вернешься, когда повзрослеешь и поумнеешь.
— Нет, — решительно отказался принц. — Я не отступлюсь от принцессы.
— Да зачем она тебе?
— Это дело чести! — гордо воскликнул принц.
— До ее чести тебе еще как минимум пару лет развиваться, — ехидно заметил колдун.
— Моей чести. Сражайся или сдавайся, презренный трус!
— Ну, это уже хамство.
Злой колдун всплеснул руками и вдруг оказался у принца за спиной. Не иначе, воспользовался черной магией. Злой колдун ловко ухватил Храброго принца за шиворот и посадил в большущий ковш. Но наш герой не растерялся. В королевской библиотеке он много сказок читал и сразу догадался, что это — большая ложка и сейчас его будут в печь сажать. Значит, надо растопырить ноги, а потом, когда злой колдун его в печь не сможет засунуть, надо самого злодея на ложку заманить. Принц быстро осмотрелся, но никакой печи, к своему удивлению, не увидел.
— А где же печь? — недоуменно спросил он.
— Какая печь? — не понял злой колдун.
— Ну, вот я сижу в ложке, а…
— Это не ложка, — сказал злой колдун, дергая какой-то рычаг. — Это катапульта.
Была тихая, теплая ночь, какие часто бывают в начале августа. По черному небу сонно ползли редкие облака, а полная луна заливала своим серебристым светом Зачарованный лес. Спали волшебные деревья, спали звери и птицы, спал погруженный в вечный сумрак Черный замок. И только где-то там, чуть выше облаков и чуть ниже звезд, летел по небу Храбрый принц. Летел и думал: «Какие странные эти взрослые…»
Санкт-Петербург, Россия
Труженикам пера посвящается…
Алексей сидел за компьютером, и буквы неровными строчками ложились на экран монитора. Расхожее мнение, что писательский хлеб легок, ничуть не соответствовало действительности — на самом деле написать что-нибудь стоящее почти так же трудно, как допрыгать на одной ноге, например, до Парижа. Алексей понимал это, но писательского ремесла не оставлял. Он верил, что однажды напишет ВЕЩЬ, даже не просто ВЕЩЬ, а ВЕЩЬ С ПРОДОЛЖЕНИЕМ, весь мир будет взахлеб хвалить ее, а авторские гонорары позволят ему встать в один ряд с Б. Гейтсом и Дж. Роулинг. Причем просто бестселлер Алексея однозначно не устраивал, кроме объема продаж, его волновали еще и литературные качества данной ВЕЩИ. Само собой, Алексей понимал — то, что он пишет сейчас, той самой ВЕЩЬЮ не станет никогда. Не тот стиль, слабые смысловые установки и множество досадных ляпов делали нынешнюю работу Алексея ровно настолько неудобочитаемой, чтобы ни один уважающий себя издатель не принял ее. К слову сказать, Алексей был лично знаком с несколькими совершенно не уважающими себя издателями, поэтому за будущее своей рукописи он нисколько не переживал. Внутренним оправданием, необходимым исключительно для собственного мнения, являлось то, что в данный момент Алексей расписывался, вырабатывал свой неповторимый стиль, крайне необходимый для начала работы над ВЕЩЬЮ. А на данный момент он работал над фантастической повестью…
* * *
Уйм Лай, Представительный Ург планеты Авилсему, предавался размышлениям. «Разговор с самим собой» — так называлось время, которое каждый ерл Авилсему уделял мыслям про этот мир и свое место в нем. А так как Уйм Лай все же был не совсем ерлом, и даже не просто Ургом, а Ургом Представительным, то это время затягивалось у него на десятки килобутиков. Сейчас Уйм Лай размышлял над авилоцентрической моделью мира, которая, как известно, была отвергнута еще десятки гигабутов назад. Согласно этой модели, центром Вселенной являлась их планета Авилсему, а остальные планеты Галактики возникли позднее, когда неведомому Автору пришлось начать детализировать мир, Авилсему окружающий. Уйм Лай был не религиозен, и мысль о существовании Автора казалась ему детской. Однако на планете Авилсему примерно треть ерлов верила в Автора, и, как Представительный Ург, Уйм Лай должен был обязательно обдумать эту идею…
* * *
Звонок в дверь оторвал Алексея от творческого процесса. Его мобильник вот уже третьи сутки лежал в выключенном состоянии, и поэтому неожиданный визит мог нанести любой из друзей-писателей, плюнувших на бесплодные попытки дозвониться до адресата. Алексею хотелось верить в то, что к нему нагрянули фанаты (а лучше фанатки) его творений, однако таковых (фанаток, а не творений) у Алексея пока не наблюдалось. Поэтому, тяжело вздохнув, Алексей оторвал свою пятую точку от стула и пошел открывать дверь…
* * *
Феномен красного смещения уже какой гигабут не давал покоя астрономам планеты Авилсему. Суть его заключалась в следующем. Спектр некоторых звезд, как правило самых удаленных от Авилсему, был непозволительно смещен в сторону красного цвета. С точки зрения современной космогонии астрономы Авилсему могли дать этому только одно истолкование — эти звезды удаляются от Авилсему со скоростью, сопоставимой со скоростью света. Впрочем, об этом знал каждый милиерл, а вот непротиворечивой космогонической концепции Вселенной, описывающей разбегание крупных фрагментов материи, ерлы создать не могли. Такая Вселенная просто развалилась бы под захлестнувшими ее гравитационно-волновыми силами. И хотя некоторые ерлы считали, что развал Вселенной — это именно то, что происходит в данный момент, большинство никак не могло с ними согласиться. Даже существование Автора выглядело правдоподобнее…
* * *
На лестничной клетке стоял молодой писатель Игорь с тремя бутылками пива. Встрече с Игорем Алексей обрадовался даже больше, чем вышеупомянутым бутылкам пива. Дело в том, что Игорь только вчера приехал со слета выдающихся писателей-фантастов, носившею звучное название «МассКон». И сейчас, судя по довольному выражению лица, спешил поделиться интересующей Алексея информацией.
— Привет, — Алексей впустил Игоря и широким жестом распахнул дверь, ведущую на кухню. — Проходи!
— Ага! — Игорь, не разуваясь, шагнул на кухню и, не обращая внимания на неодобрительный взгляд Алексея, грузно плюхнулся на видавшее виды кресло.
— Ну, как там на «МассКоне»?
