Конечно, имелись некоторые различия между законами и существами из других миров. Возможно, более подходящим названием для этого было бы «Божественная сила».
Защищаемая Божественной силой, вся деревня была сродни домену. Хотя влияние, по сравнению с настоящим доменом, было чрезвычайно слабым, они имели аналогичные характеристики.
«Я, как чужеземное существо, буду обнаружен в тот момент, когда окажусь в домене!»
Лейлин вздохнул: «Если я не найду место, где собираются истинно неверующие или избегающие мест с алтарями и святынями люди, мне негде будет спрятаться, пока я остаюсь в этой форме… жаль, что это невозможно…»
Исходя из воспоминаний Вельзевула, практически все разумные существа Мира Богов верили в какие-то божества.
Это очень страшно — быть неверующим в этом мире. Даже с последователями другой религии или с теми, кто верил в бесов, обращались лучше, чем с неверующими.
Ходили слухи, что после смерти души неверующих не принимались никакими богами и могли только выть и плакать, пока их распинали заживо.
«Вера в богов распространяется по всему Миру Богов как многочисленные узлы сети. Душа каждого последователя будет заклеймена богами!»
Здесь явно не запрещались массовые убийства. Тем не менее все исследования, проводимые на душах, рассматривались как богохульство, и те, кого ловили на этом, сжигались на костре.
На убийства последователей богов закрывались глаза, но если бы кто-то хоть немного попытался повлиять на их души, боги мгновенно заметили бы это.
Боги испытывали чувство, аналогичное тому, когда к вашему ребенку прикасался чужой человек. Этого уже было достаточно, чтобы вызвать их ярость.
«Души священников, божественных служителей, благочестивых последователей и священных воинов определенно нельзя трогать, иначе это спровоцирует их Бога, и он, несомненно, отреагирует на это!»
Это был самый важный урок, который Лейлин извлек из воспоминаний Вельзевула.
«Другими словами, в Мире Богов нельзя убивать и пожирать души для быстрого восстановления сил. Если я сделаю это, на мне появится что-то вроде метки, и боги отыщут меня, куда бы я ни пошел. Конечно, в чужом мире моя сила души невелика. Я не смогу убежать…»
Разобравшись в ситуации, Лейлин ощутил некоторую расслабленность.
В этот момент он был только семенем души, и его уничтожение не сильно повлияло бы на его основное тело. Он мог воспользоваться этой возможностью, чтобы собрать больше данных.
«Идите ко мне, жрецы богов!»
Сломанный меч сверкнул полосой темно-красного цвета, сопровождающейся кровожадным сиянием.
* * *
Послышались звуки ржания лошадей, пронзительный рев, кровожадные крики и жалобные мольбы о помощи.
Тифф потёр глаза задней частью своей руки, которая была более чистой, а затем зевнул.
Он проснулся от шума, и увидел полыхающее пламя за окном. Топот лошадей, хлопанье дверей и крики звенели в его ушах, как бормотание дьявола.
«Что происходит? Это что, ночной кошмар?» — разум Тиффа был в состоянии растерянности, и он не смог сразу среагировать.
— Чего ты вышел? Вернись обратно! — когда Тифф вышел из комнаты, его тут же затолкали обратно.
На лице его отца было мрачное и серьёзное выражение. Тифф никогда раньше не видел его таким.
Но прежде чем он успел послушно вернуться в свою комнату, высокий, красивый жеребец протаранил его сад.
Верхом на лошади сидел рыцарь в стальных доспехах. Роскошная броня, сделанная из стали, лишила Тиффа дара речи. Такую броню обычно носили лорды-рыцари, либо она была фамильной реликвией, принадлежащей дворянам, например баронам.
Даже у барона, который был ближе всего к этой области, не могло быть снаряжения такого качества.
Глаза Тиффа наполнились страхом и завистью. Между тем, он также заметил на доспехах гребень — это был гребень богини весенних вод!
«Это святые рыцари богини весенних вод! Что они здесь делают?»
Следует сказать, что эти святые рыцари были кумирами Тиффа, но то, что они делали сейчас, просто рушило все его мечты.
— Уважаемый господин, позвольте мне узнать…
Отец Тиффа набрался смелости и подошел к рыцарю. Однако прежде чем он смог закончить свою фразу, он был безжалостно отправлен в полет и рухнул на землю.
— Я скажу это только один раз. Все жители должны собраться у алтаря. Все!
Рыцарь ворвался во входную дверь Тиффа, и последовал звук обыска сундуков и коробок. Мать Тиффа с его братьями и сестрами выгнали из дома.
Следуя за отцом и остальной частью своей семьи, Тифф вышел через парадную дверь и направился в сердце деревни, где происходил сбор.
Только в этот момент Тифф удивленно заметил, что других жителей деревни также выгоняли из их домов, и они текли, как поток, собираясь в центре деревни.
— Что происходит? — Тифф до сих пор понятия не имел о том, что происходит. Все, что он знал — что его мать так крепко сжимала за его руку, что он испытывал боль.
Перед ним стоял его отец, с мрачным и полным беспокойства лицом.
Тифф не видел такого выражения на лице своего отца даже тогда, когда в деревню пришли сборщики налогов, несмотря на то, что они голодали последние несколько лет.
Многие жители деревни собрались в центре, как загнанные овцы. Рыцари подняли факелы и окружили их, ярко сияя в ночном небе.
Вокруг рыцарей также стояло много жрецов.
Их одежда была еще более экстравагантной, чем у священника, которого он видел ранее в деревне. Если говорить проще — все они должны быть удивительными людьми.
*Кхм — кхм… кхм…*
Серьёзная атмосфера, а также прибытие божественных служащих и рыцарей заставили Тиффа ощутить страх, хотя у него и не было на то причин.
— Господин Епископ, все жители деревни собрались. Это деревенский староста.
Рыцарь с золотыми узорами на доспехах указал на старика, который сильно дрожал перед епископом.
— Господин епископ, наша деревня Кан всегда свято поклонялась богине весенних вод и никогда не смела идти против нее!
С точки зрения Тиффа, этот староста, который обычно выглядел очень властно, сейчас походил на ребенка, рыдающего и молящегося перед старым епископом.
