Андрон, несколько даже потерявшийся от подобной наглости и императивного тона, выполнил просьбу. Всеволод клацнул пару раз ножницами в воздухе и пробубнил:
– И как вас только изнанники не порвали на генетические гирлянды?.. Нонсенс.
Кадр двадцать третий
Неудавшаяся аватара
Сигнал тревоги предсказать практически невозможно. Он всегда огорчит вас в самый неподходящий момент, он донельзя противен, даже если не влечет за собой катастрофических последствий. Вдвойне мерзок – если влечет.
Из колонок послышался звоночек. Дежурный оторвал взгляд от глянца журнальной страницы, где пестрели диаграммки похудения, подкрепленные для верности эротичными фотографиями фитнес-красоток, и подозрительно покосился на монитор.
Снова сбоил долбаный контроллер телеметрического узла на четвертом этаже. Уже в третий раз за последние сутки из-за перегрева процессора система выдавала сумбурные данные, а техники отбрехивались какими-то пиковыми нагрузками по одному из сегментов силового контура да износившимся кулером. И продолжали резаться в преферанс в своей каморке.
Старенький номер журнала пришлось отложить в сторону. Пора заставить технарей вспотеть. Пора.
Дежурный решил подняться на четвертый этаж, а потом уже с места поломки вызвать зарвавшихся лентяев. Может, хоть так им будет стыдно... Не доносы же писать, в самом деле?
Он глотнул остывшего чая из именной кружки, которые выдавались каждому сотруднику Центра, и выбрался из кресла-вертушки, издавая сопение, свойственное всем располневшим людям преклонного возраста...
Не хотелось ему уходить в эс, когда началась вся заваруха. Ну не верил он в многообещающие слоганы, и все тут! А найти приличную работу в обезумевшем после появления «черной чумы» реальном мире стало очень не просто. Хорошо, что умудрился в свое время окончить мед – с таким образованием брали в Центры практически без собеседования. Обучали работе с аппаратурой, мониторинг которой, впрочем, был занятием не то чтобы шибко хитрым, после этого проводили краткий ликбез в вопросах физиологии сна, и вперед – заступай на смену. Бесплатная кормежка, приличный оклад и премиальные, крыша над головой, форменная одежда, уютный бар в подвальном помещении – что еще нужно пожилому холостяку? К тому же за последнюю неделю у него сложились вполне дружеские – если не сказать больше – отношения с улыбчивой бухгалтершей Надюшей. Брюнетка плотного телосложения, сорока двух лет от роду – то есть в возрасте, когда женщина и впрямь наливается соками, перед тем как окончательно увянуть, – явно неровно дышала к нему. Она овдовела чуть больше месяца назад, во время эвакуации из Омска, избавившись от бычьей тирании алкоголика-мужа. Овдовела и... расцвела. Ей-богу, такое возможно только в нашем свинарнике!
Кажется, со дня на день их отношения готовы были логично подойти к будуарной стадии.
Дежурный клацнул по клавиатуре, фиксируя для отчета данные, выдаваемые неисправной аппаратурой. Из принтера выскочили несколько листков, заполненных цифрами и графиками.
– Вот и ладненько, – сказал он сам себе, пришлепывая их степлером друг к другу и убирая в ящик. – Не донос, конечно, но технарям влетит. Повадились пульки расписывать при исполнении, разгильдяи...
В этот момент раздался еще один звоночек. Дежурный нахмурился и переключился кнопкой «tab» на другое окно. Похоже, и на пятнадцатом полетел контроллер. Ну все, это уже перебор! Так и без премии можно остаться!
Он набросил халат, сунул в карман пачку сигарет и вышел в коридор. Вообще в зданиях Центра разрешалось курить только в строго отведенном месте, на последнем этаже, но сотрудники частенько пренебрегали канцелярским правилом и дымили где ни попадя. Да и кто мог сделать замечание – спящие? Начальство бывало с проверками редко, а Петрович – главный по безопасности – сам чадил там и сям, словно дизель. Поэтому дежурный раскурил сигарету прямо в лифте, выпустив сизую струю в чистенький потолок. Бросить эту вредную привычку он помышлял уже на протяжении лет десяти, но все как-то не решался, боясь набрать еще пяток лишних кэгэ.
Коридор четвертого этажа был пуст. По обе стороны располагались палаты, в каждой из которых за стеклянными дверями находился человек. А в некоторых – сразу целая семья. Дежурный свернул направо и побрел по ворсистому ковровому покрытию, мурлыкая под нос какую-то нудную мелодию. Телеметрический узел находился в дальнем конце коридора, среди прочих технических помещений.
Тишина здесь была мягкой и успокаивающей, не звенела.
И вдруг дежурный остановился. Он повернулся на толстых ножках и сделал несколько шагов обратно, в сторону лифта. Возле одной из многочисленных палат на сенсорной панели помигивал красный огонек. Это могло значить только одно – внутри что-то не в порядке. И контроллер не виноват, потому что он мог выдать кривые данные на компьютер через общую сетку, но не сюда – такие панели получали информацию напрямую от датчиков реципиента и гиперсомнической установки.
Дежурный недобро усмехнулся – теперь выговор технарям обеспечен. Он никогда не отличался мелочностью, но на этот раз нужно было проучить этих шалопаев.
Набрав комбинацию из семи цифр – универсальный код для всех палат в их Центре, он поглядел в черное око сканера радужной оболочки и, дождавшись короткого писка, открыл дверь. Запоздало вспомнил о непогашенной сигарете и, чертыхнувшись, ловко сплюнул на тлеющий кончик. Окурок сунул в карман. Вообще-то ему не следовало без критической надобности входить в палату одному. Согласно какому-то там пункту должностной инструкции, при возникновении подозрения в сбое аппаратуры в палате или в других нештатных ситуациях дежурному предписывалось сообщить техническому персоналу и доложить ответственному нейрофизиологу. Но он подумал, что для начала неплохо бы взглянуть самому.
Это была одноместка. Анатомическая кровать, бесшумно работающая ГС-установка над ней, прикрытое легкими шторками окно, валяющиеся в углу тапочки, чистые губки для следующей смены уборщиков. Все в порядке. Что же не понравилось датчикам, прикрепленным к телу человека, который находился в состоянии гиперсомнии? Не приведи господи, чтобы сердце забарахлило или еще что-нибудь в таком духе! Для дежурных одним из самых неприятных событий был новоявленный жмурик в их смену. Замучаешься отписываться.
– Ку-ку, – ласково прошептал он, наклоняясь над бледным лицом спящего мужчины. Покосился на зрачок камеры, ведущей непрерывную запись в каждой палате. – Что беспокоит любезного господи...
Мужчина открыл глаза.
Дежурного буквально отнесло к стене. Он почувствовал, как форменные брюки намокли. В висках гулко застучало, колени подогнулись, в районе солнечного сплетения будто заворочался и выстрелил иглами в разные стороны миниатюрный дикобраз.
