Ты смущаешь госпожу Миззу.
– Да? – девчонка удивленно посмотрела на куклу. – Ну, как скажешь… – Она окуталась дымкой и вдруг оказалась одетой в короткие трусы и майку. – Так лучше?
Умайя плавно опустилась на траву, сложила руки перед животом и низко поклонилась.
– Госпожа Мизза, – проговорила она, выпрямляясь. – Я рада приветствовать тебя в Ракуэне. Всегда хорошо, когда видишь здесь новые лица, особенно персон из новой страны. У нас еще никого не было из Граша, ты первая. Ничего не бойся. Здесь ты в безопасности и среди друзей. Никто и ничто не причинит тебе вреда.
– Спасибо, момбацу сама… – ошеломленная, Мизза запнулась. Она поняла, что забыла, как зовут куклу.
– Мириэра. Мое имя – Мириэра. Оно для тебя непривычно, так что не волнуйся, если не запомнишь сразу. Мой нынешний оператор – Умайя Сугой из Масарии, юноша рядом с тобой – мой предыдущий оператор, Омо Сирой из того же города. В Катонии, как и в Граше, принято называть людей по имени, так что зови их Умайя и Омо. Рада знакомству, госпожа Мизза. Прошу благосклонности.
– Между прочим, я тоже рада знакомству, и меня можно звать просто Ума, потому что Умайя – слишком длинно, – девчонка опустилась на траву рядом с куклой. – Но я не знала, что кто-то из Художниц сменил оператора.
– Я тоже, – кивнула Мириэра. – Еще на днях и речи о том не шло. Госпожа Мизза, а как зовут твою куклу?
– Бокува… – растерянно проговорила Мизза – и отпрянула, когда глаза Мириэры вдруг вспыхнули ярким пламенем.
– Бокува?! – радостно зазвенела кукла. – Неужели она проснулась и смогла подключиться? Госпожа Мизза, я так рада! Наконец-то мы ее нашли! О, мы так рады! Я оповещаю всех… но где же она? Почему ее здесь нет?
– Я здесь, Мириэра, – голос Бокува обрушился сверху словно ледяной водопад.
Кукла висела в сажени над ними, и небо над ней стремительно темнело, наливаясь угрожающим багровым мраком. В ее руках громко гудели желтые мечи, и таким же желтым пламенем горели глазницы.
– Я здесь, Мириэра, – повторила Бокува, и ее блуза затрепетала под налетевшим порывом ураганного ветра. – Приготовься умереть.
– Бокува! – растерянно прозвенела Мириэра. – Что ты говоришь? Когда ты пропала, мы долго тебя искали, но канал не устанавливался…
– Умри! – крикнула Бокува – и разъяренным коршуном рухнула вниз с клинками, нацеленными на Мириэру. Та не успела даже пошевелиться, когда огненные мечи вонзились в нее – и в тот же миг пространство вокруг Миззы взорвалось водоворотом ослепительных красок и какофонии пронзительных звуков. Ее закрутило и завертело во все стороны, и она завизжала, зажимая руки ушами и зажмуриваясь, чтобы спастись от взбесившегося мира.
И тут все кончилось.
Мизза осторожно приоткрыла глаза. Она висела посреди бесконечной во все стороны жемчужной серости без малейших признаков холмов, домов, деревьев и даже гор вдалеке. Вокруг царила абсолютная тишина, и девочка на мгновение испугалась, что совсем оглохла. Она испуганно кашлянула, и звук глухо отдался в окружающем воздухе. Нет, не оглохла. Она завертела головой. Бокува безжизненно висела чуть в стороне. Ее разноцветные глаза оставались открытыми, но совершенно безжизненными, бессмысленно вперившимися в никуда.
Мизза подплыла к ней и осторожно потрясла за плечо.
– Бокува! – позвала она. – Бокува, проснись! Ты меня слышишь?
Бокува не реагировала. Она все так же безжизненно смотрела в окружающее их ничто, и ее неподвижное лицо впервые стало похожим на лик деревянного идола.
– Бокува! – Мизза тихонько всхлипнула. – Ну зачем ты снова…
Серый мир вокруг мигнул – и погас окончательно.
Мизза открыла глаза. Она лежала у себя на кровати, прижимая куклу к груди, и Изумруд Фибулы Назины высоко в небе мерцал тем же зеленым светом, что и глаза куклы Мириэры.
18.07.858, земледень. Четыре Княжества, город Каменный Остров
Отсюда, с крыши склада, в зеленовато-желтой мгле прибора ночного видения детали разбирались плохо. Человеческие фигуры в темном переулке выглядели бесформенными силуэтами, а голоса в наушнике направленного микрофона казались искаженными и механическими, словно скверно синтезированные компьютером. Ну ничего. Заранее укрытые в переулке камеры дадут картинку, вполне пригодную для следственных действий. От завода несло острыми химическими запахами – похоже, директор знал, кому и сколько давать, чтобы они смотрели в другую сторону от изношенных фильтров. Павай пошевелился, устраиваясь поудобнее на жестком покрытии, чем заработал неодобрительный косой взгляд лежащего рядом оперативника. Да, все-таки возраст чем дальше, тем больше дает о себе знать, и проторчать несколько часов холодной ночью в засаде для него уже совсем не так просто, как раньше.
– Что-то я раньше тебя не видел, – проскрежетал в наушнике голос бандита. – Где Михай?
– Курит в прохладе, – буркнул изображающий из себя сутенера охранец. – Взяли период назад. Слышь, ты не по делу базаришь много. Берешь или нет?
– Старая она какая-то. И толстая, – в переулке на мгновение мелькнул свет фонаря. – Чё сами-то не пользуете? Клиенты нос воротят?
– Упрямая слишком. Дважды пыталась к ищейкам рвануть, во второй раз еле перехватили. Да какая старая, ты чё бухтишь, в натуре? Во, паспорт ее, видишь? Написано же – двадцать два.
– Вон, на стене тоже написано… Сколько хочешь?
– Двести.
– Да ты совсем шизанулся? Двести кусков за такую? Я ее и за сотню не толкну. Пятьдесят.
– Да ты ее за триста сдашь. Ладно, сто восемьдесят.
– Да за какие триста? Старая, жирная и строптивая. Семьдесят.
– А может, я за нее еще и доплатить должен? Да меня завалят, если я тебе ее даром отдам! Сто пятьдесят.
– Сто.
– Сто тридцать. Это последнее слово, я сказал. Не хочешь – ты не один в деле.
– Ладно, сто тридцать. По обычной схеме.
– Нет. Сказано же – бумагой. Прямо сейчас. Ты чё, не принес?
– …! Задрал. На, подавись.
– …смотри-ка, не кукла. Все, бери эту дырку, а я валю отсюда.
Оперативник грубо пихнул ногой скорчившуюся у его ног женскую фигуру, сел в машину и, не включая фар и габаритных огней, вырулил из переулка. Микрофон донес до Павая тихий женский стон.
– Ты, прошмандовка! На ноги встала, быстро. В машину! – скомандовал бандит. – Дернешься или пискнешь – морду попорчу. Авось до Граша заживет.
Женская фигурка покорно поднялась на ноги, неуклюже из-за скованных за спиной рук, и, шатаясь, поплелась к небольшому фургончику. Хлопнула дверь, затарахтел мотор, и фургон вырулил на дорогу.
– Здесь Та-3, веду объект, – прошелестело в наушниках.
– Первый – всем группам, – тихо откликнулся лежащий рядом с Паваем оперативник. – Работаем «карусель» по основному плану. Третий, держись на пределе дальности. Отбой.
Охранец поднялся, бесцеремонно сдернул с Павая наушник и, подхватив «пушку»
