— Ух, — проворчал Этан, пытаясь разорвать крышку пакета. Потом заметил красную стрелку, указывающую вниз. Он быстро перевернул его, ругая свою бестолковость, и дернул за торчащий кончик. Крышка отошла, открыв миниатюрный подогреватель. Через шестьдесят секунд он уже пил горячий бульон, едва не уронив пакет на колени. Выпив большую часть, он встал. Или он привык к температуре или нервные окончания атрофировались, и он перестал понимать, что замерзает. Ну, сегодня славный денек. Градусов пятнадцать, не больше.
Он снова отхлебнул бульона, уже чуть теплого.
— Пойду подышу, — сказал он, ни к кому в отдельности не обращаясь. -
Тут, положительно, становится как в тропиках.
— Если это — попытка юмора, — начала Колетта с ложкой в руке, — то я бы…
Но он уже захлопнул за собой искалеченную дверь.
Надвинув защитные очки, он стал осматривать центральную часть лодки и заметил, что Септембер исследует края огромной пробоины слева.
Действительно, сегодня она была больше, чем вчера.
Он подошел ближе, не расставаясь с теплым пакетом. О, если бы можно было в него спрятаться и там съежиться. Самоподогревающаяся жидкость еще сопротивлялась колоду, но он уже брал верх. Этан проглотил остатки бульона.
— Доброе утро, Сква, — ему пришлось приблизиться и повторить это дважды, прежде чем его услышали.
— А-а? Ну, дружище, я думаю, что это с того самого раза. Вот поглядите на это, — он отступил и указал ему на металл. Этану не надо было ни присматриваться, ни переспрашивать. Ветер не сделал бы этих глубоких кривых отверстий в дюраллое. Их было шесть, две группы — по три. Остальные были на верхней части обшивки.
— Сначала я подумал, что это ветер, — сказал Сква, словно ученый-исследователь. Он покачал головой. — Как думаете, можно ожидать повторного визита этого… как вы его там назвали?
— Друм, — ответил Этан, проводя по зазубренному металлу рукой в перчатке. — На лентах нет детального описания жизни животных. Я ничего не знаю о его привычках. — Он помолчал, глядя на проводку, шедшую вдоль разбитого корпуса. — Видите ли, от меня было мало толку этой ночью. Эти вопли и удары… Я… — Большая рука легла ему на плечо.
— Не тратьте время на продолжение, приятель. Это чудовище заставило бы оцепенеть десяток-другой профессиональных солдат, которых я знал.
Этан возразил:
— Но вы не оцепенели. Разве вы солдат? Кто вы? Мы ведь о вас мало что знаем. Знаем о дю Кане, Вильямсе и этом Уолтере. Я рассказал о себе. А
вы?
Септембер пожал плечами и отвернулся, глядя на однообразный пейзаж.
Ветер сдул большую часть снега, а ночью он не шел. Бескрайняя поверхность льда искрилась под неустанным ветром, не считая красно-зеленых пятен, где росла пика-пина. Она благоденствовала в алмазной пустыне.
— Ну, скажем, я видел кое-что и похуже этой твари, — пробормотал
Септембер. — Еще я могу сказать вам, хотя и вовсе не обязан, что меня ищут. По крайней мере на четырех планетах моя голова, не обязательно вместе с туловищем, может принести вам сто тысяч по десять кредиток. — Он посмотрел на Этана из-под сдвинутых густых бровей. — Что вы на это скажете?
— Очень интересно, — спокойно ответил Этан, — а что вы такого сделали?
— Пока хватит, приятель. Пока. Может быть, потом расскажу и больше.
Как хороший торговец, Этан знал, когда надо настаивать, а когда — переменить тему. Сейчас был именно такой момент.
— Что вы в него тогда бросили? Такой вопль мог заморозить кровь в жилах… Если она уже не застыла.
— Соль, — как ни в чем не бывало ответил Септембер, — из моего обеденного пакета. Осталось немного. Не думаю, чтобы твари из этого мира были с ней знакомы, особенно в виде порошка.
— Наверно, они могли получать ее, облизывая лед. Ведь замерзшая вода
— морская. Хотя попробуйте лизнуть его — и язык примерзнет! Может, стоило пугнуть его горящей головешкой?
— Не думаю, что это лучше. Соль не менее эффективна, но безопаснее.
— Безопаснее?
— Да. Послушайте. Есть миры, где огонь — гораздо большая редкость, чем на обычного типа планетах. Кажется, это одна из таких. Я догадываюсь, потому что видел на таких планетах, как звери бегут прямо на пламя. Они считают его новым врагом, живым существом. Видел, как один катался с горящим поленом во рту, вцепившись в него когтями и зубами. Если этот ваш друм…
— Он вовсе не мой! — возразил Этан.
— …реагирует точно также, огонь его не отпугнул бы, а только еще больше раззадорил. Неизвестно, а соль подействовала. На планетах, вроде этой, бьюсь об заклад, животные могут чуять огонь на большом расстоянии.
Может, он действует возбуждающе на друмов. У них есть определенная территория?
— Понятия не имею, — сказал Этан.
— А на голом льду плохо со следами. — Септембер вынул из кармана знакомый уже красно-зеленый побег и пожевал.
— Вкус как у петрушки. И как он растет на льду, на таком широком пространстве?
Этан почесал затылок под капюшоном.
— Насколько я помню, корневая система идет, постоянно пуская боковые корешки и наземные побеги. В определенный момент рост останавливается и главный корень начинает разбухать. Питательные вещества вытягиваются им из всего участка земли, на котором обосновалось растение. Таким образом, оно может создать большой, богатый питательными веществами клубень на дальнем конце. Растение выделяет достаточно тепла, чтобы протаивать дорогу во льду. Образование новых клубней позволяет продвигать Корневые побеги в разных направлениях. Если корень, связанный с одним клубнем, встречается с другим корнем, они срастаются, независимо от того, от одного ли материнского растения они отпочковались. Таким образом образуется широкая и мощная сеть, обеспечивающая выживание целого, даже если центральная ветвь гибнет.
Есть также гигантская разновидность под названием «пика-педан», достигающая трех-четырех метров высоты. Ее клубни, говорят, бывают нескольких метров в диаметре.
— Ясно. — Септембер о чем-то размышлял. — Так если мы проследим его корневую систему, мы, стало быть, можем дойти до почвы, свободной ото льда?
Этан улыбнулся:
— Хорошая мысль. Плохо только, что, по данным обзора Содружества, есть такие растения, которые растут на расстоянии полутора тысяч километров от ближайшего массива земли.
— О! — просто ответил разочарованный собеседник. — Послушайте, а ведь я еще не завтракал. А вы?
— Выпил бульона. Можно чего-нибудь и поплотнее. — Он бросил пустой цилиндр, наблюдая, как он покатился.
