Другая планета вызвала патрульный корабль, когда там случилась катастрофа на строительстве какого-то моста; одного из похожих на жуков рабочих здорово придавило стальной балкой. Дал восемнадцать часов не отходил от пациента в операционной «Ланцета», бережно восстанавливая поврежденный экзоскелет существа и вживляя новые кости взамен безнадежно разрушенных; Тигр давал наркоз, а Джек готовил к пересадке хранившийся в замороженном виде материал.
На следующей планете Джек столкнулся с первым настоящим вызовом своему умению распознавать причину болезни — и оказался на высоте. Среди жителей планеты появилась какая-то новая, похожая на рак болезнь, связанная с перерождением тканей. Ничего подобного раньше не встречалось. Вначале все трое членов экипажа «Ланцета» неделю бессонными ночами пытались найти причину заболевания; но потом Джек, тщательно изучив течение болезни и сопровождавших ее биохимических реакций, нашел ответ: недуг вызывала редкая форма генетических Изменений, которая, в свою очередь, видоизменяла работу одной весьма важной ферментной системы. Зная это, Тигр быстро нашел лекарство, которое могло заменить поврежденный фермент, и проблема была решена. Покидая планету, они заверили ее правительство, что лаборатории Земли-Больницы немедленно начнут работать, чтобы найти способ полного восстановления поврежденных генов в зародышевых клетках и тем окончательно положить конец болезни.
Все это были обычные вызовы, обычная работа, с которой и надлежало справляться патрульным кораблям. К тому же эти остановки на самых разных планетах вносили желанное разнообразие в жизнь врачей. Полностью оборудованный, «Ланцет» оставлял команде лишь очень стесненное пространство. В самых благоприятных обстоятельствах члены экипажей патрульных кораблей действовали Друг другу на нервы; а на «Ланцете» имелся дополнительный узел, затягивавшийся все сильнее с каждым часом.
Джек Альварес с самого начала и не пытался сделать вид, что ему приятно общество Дала, но теперь, похоже, прямо-таки искал возможности вывести его из себя. Худое лицо Голубого доктора отливалось в сердитую маску, как только Далу случалось оказаться поблизости. Он вставал и уходил, когда Дал входил в рубку, громко и едко выражал недовольство по поводу самых незначительных изъянов в исполнении Далом его корабельных обязанностей. Чем бы Дал ни занимался, Джеку это не нравилось.
Но хуже Дала переносил насмешки и пренебрежение Джека Тигр.
— Живешь, как будто в каком-нибудь укрепленном лагере, — пожаловался он как-то вечером, пока Джек сердито расхаживал где-то вне кубрика. — Рта не раскроешь, того и гляди, он тебе в глотку вцепится.
— Я знаю, — сказал Дал.
— А ведь он все это нарочно.
— Может, и так. Но выходить из себя — толку мало. Тигр сжал громадный кулак и звонко ударил себя по ладони.
— Он же нарочно без конца к тебе придирается, — сказал он. — Ты не сможешь вечно терпеть. Что-то должно случиться.
— Все нормально, — уверил его Дал. — Я его просто не замечаю.
Но когда Джек начал нападать на Пушистика, Дал не смог более не обращать внимания.
Однажды вечером в рубке Джек отшвырнул отчет, который составлял, и с гневом повернулся к Далу.
— Скажи своему приятелю, чтоб он отвернулся, пока я не потерял терпение и не размазал его по стене, — сказал он, указывая на Пушистика. — Он только и делает, что сидит здесь и таращится на меня, а я скоро буду сыт этим по горло.
Пушистик дернулся и задрожал у Дала на плече. Дал поднял руку, погладил крошечное существо, и его бусинки-глаза бесследно исчезли.
— Вот, — сказал Дал. — Так лучше?
Джек уставился на то место, где были глаза, и на его потемневшем лице проступило подозрение.
— Эй, что это с ними? — спросил Джек.
— С чем?
— С его глазами, идиот!
Дал посмотрел на Пушистика.
— Не вижу никаких глаз.
Джек вскочил со скамьи. Он нахмурился, глядя на Пушистика, словно приказывая глазам появиться снова. Но видел он только шарик розового меха.
— Слушай, он моргал ими на меня неделю, — смешался он. — Я всегда знал, что с ним что-то не совсем чисто. Иногда у него есть лапы, иногда нет. То он пушистый, то у него вообще нет шерсти.
— Он — плеоморф, — сказал Дал. — У него нет никакой клеточной структуры, только белково-коллоидный раствор.
Джек сердито посмотрел на вялый маленький розовый комочек.
— Не валяй дурака, — сказал он, вопреки собственной воле поддаваясь любопытству. — Что его удерживает от распада?
— Кто знает? Я — нет. Какие-то электрохимические связи. Единственная причина, по которой у него есть «глаза» — это потому что он думает, что я хочу, чтобы у него они были. Если тебе они не нравятся, у него их больше не будет.
— Хм, это очень любезно, — сказал Джек. — Но зачем ты его держишь все время рядом? Какая тебе от него польза, в самом деле? Он только и делает, что ест, пьет и спит.
— А разве ему нужно что-то делать? — уклончиво сказал Дал. — Он тебя не беспокоит. Чего к нему цепляться?
— Он, похоже, тебя уж очень беспокоит, — неприязненно сказал Джек. — Дай-ка глянем на него…
Он потянулся к Пушистику и тут же с визгом отдернул палец. С кончика пальца закапала кровь. Лицо Джека медленно побелело.
— Э, да он… он укусил меня!
— Да, и твое счастье, что не откусил палец, — сказал Дал, дрожа от гнева. — Ты ему нравишься не больше моего, и он будет тебя кусать всякий раз, когда ты к нему подойдешь поближе, так что лучше тебе держать при себе свои руки.
— Не волнуйся, — сказал Джек Альварес, — у него другой возможности не будет. Ты можешь просто от него избавиться.
— При чем тут возможность, — сказал Дал. — Оставь его в покое, и он не станет беспокоить тебя, вот и все. То же самое могу сказать о себе.
— Если он не уберется отсюда в течение двенадцати часов, я буду поступать по своему усмотрению, — решительно сказал Джек. — Есть правила, запрещающие держать на патрульном корабле опасных домашних зверей.
Где-то в главном коридоре загудел сигнал тревоги. Еще какое-то время Дал и Джек стояли, замерев и глядя друг на друга. Потом дверь распахнулась, и показалась голова Тигра Мартина.
— Эй, вы, двое, пошевеливайтесь! Мы приняли вызов, и, похоже, не из легких. Идем скорее!
Они направилсь к радиорубке. Автоматика продолжала принимать неистовый сигнал, когда Тигр потянулся к растущему вороху лежавшей на полу перфоленты. Но когда они столпились в радиорубке, Дал почувствовал, как его руки коснулась ладонь Джека.
— Если ты думаешь, что я дурачился, то ошибаешься, — сквозь зубы сказал Голубой доктор. — У тебя двенадцать часов, чтобы от него избавиться.
