- Ну и что из того? - внимательно глядя на него, спросил Молит.
- У Малыша Ку есть пистолет.
- Ну и что из того? - с тем же выражением в голосе повторил Молит.
- Сам знаешь.
Молит выпустил тонкую струйку дыма и понаблюдал, как она рассеивается в воздухе.
- Со стороны я, наверное, человек дрянной. Быть может, ты меня таким и считаешь. И не исключено, что ты прав. Но при всем при том я не убийца.
- Да взгляни ты на это иначе, - взмолился Сэмми. Он опять сморщился от боли. На его лбу поблескивали капельки пота. - Ты же знаешь, что я все равно скоро умру, чуть раньше или чуть позже. Это лишь вопрос времени. И я прошу тебя сделать так, чтобы мне было легче. Я б очень хотел...
- На самом же деле ты хочешь, чтобы мы облегчили себе существование, - прервал его Молит. - Еще пискни, и я оторву твою безмозглую башку!
Приподнявшись на локте, Сэмми слабо улыбнулся.
- Тебе, Билл, нет равных в умении успокоить человека с помощью угроз.
- Схожу за морфием.
Тяжело ступая, Молит обогнул костер и стал рыться в их запасах. "Билл", - думал он. Пожалуй, впервые Сэмми назвал его по имени. Возможно, что так обращались бы к нему сейчас и другие, доживи они до этого дня.
К примеру, Пейтон. Может, сегодня они уже не обменивались бы такими фразами, как "Эй, Пейтон, подними-ка вот это" и "Слушаюсь, мистер Молит", а разговаривали бы между собой совсем по-другому:
"Прихвати эту штуку, Гэнни" - "Хорошо, Билл".
И, вполне вероятно, миссис Михалич сейчас звала бы его "Билл", а он, обращаясь к ней, говорил бы "Герда" или "Матушка" или придумал бы какое-нибудь глупое ласковое прозвище, вроде "Тутси".
Когда-то, давным-давно, он оторопел бы от одной мысли, что такое возможно. Более того, от злости бы лопнул. Так было раньше, но не теперь, теперь - нет. Времена меняются. А вместе с ними и люди.
Сэмми, не раздумывая, бросился в реку на помощь Кесслеру, а теперь просит их, чтобы выстрелом из пистолета они сняли с себя бремя, которое он на них возложил. Пейтон без оглядки ринулся навстречу неведомой опасности с единственной целью отвести ее от других, Герда и Григор хотели умереть в одиночестве, чтобы не быть обузой для остальных. Даже Фини, и тот напал бы на одну из тех пятидесятитонных галопирующих махин, пытаясь спасти людей, не дать их растоптать. Словом, каждый по-своему, в зависимости от характера, проявил мужество: кто действовал сгоряча, кто - холодно, одни под влиянием импульса, другие - рассудочно.
А что в багаже у него, у Молита? Танцовщица, вытатуированная на руке, и фейерверк метеоритов, разлетевшихся по всей его широкой спине. Клок волос на груди. Могучее, как у быка, тело и выносливость, при которой он может брести до последнего, пока не упадет замертво.
Все остальное - невежество. Его профессиональные знания в области реактивной техники сейчас, в этих обстоятельствах, не более чем бесполезный хлам. Он ничего не смыслит в хирургии, мало что знает о применении лекарств. Не обладает острым, как у Фини, слухом и его на редкость тонким обонянием. У него нет таких проворных пальцев, как у Малыша Ку, нет его флегматичного склада ума и невозмутимого спокойствия, с которым тот приемлет будущее. Даже плавать, как Сэмми, он и то не может. Выходит, он вообще толком ни черта не умеет.
Если не считать умения успокаивать людей с помощью угроз. Да, хоть эта мелочь в его пользу, крошечный плюс против его имени. Как у большинства людей, глубоко переживающих свои заблуждения, самооценка у него была до нелепости заниженная. Его психика сейчас напоминала маятник, который, пока не выровняется его качание, переносится из одной крайней точки амплитуды в другую. И на это была причина. Из глубины его существа... а может, извне, из немыслимой дали?.. ему слышался голос.
Со шприцем в руке он вернулся к Сэмми.
- Я рассудил так: один полный шприц морфия - это самая большая допустимая доза. Надеюсь, что угадал. Ну как, рискнешь?
- Да. - Лицо Сэмми перекосилось от боли. Он выронил недокуренную сигарету. - Делай, что угодно, что угодно, только б мне стало полегче.
- По-моему, лучше всего колоть в бедра. Поближе к ранам. Хочешь, вкачу по полшприца в каждое?
Сэмми согласился. Опустившись рядом с ним на колени, Молит впрыснул ему морфий. В жизни он не чувствовал себя так неуверенно, но огромным усилием воли он заставил свои большие волосатые пальцы проделать это четко и осторожно.
Он поднялся с колен.
- Тебе лучше?
- Пока еще нет. Должно быть, надо одну-две минуты подождать. - Сэмми, обливаясь потом, откинулся на спину. Спустя какое-то время, показавшееся вечностью, он проговорил. - Боль стихает. Уже немного легче. - Он закрыл глаза. - Спасибо, Билл.
В бледном свете второй луны, который просачивался между деревьями, его лицо испускало странное призрачное сияние. Молит подождал немного, потом наклонился к Сэмми и прислушался к его дыханию. Довольный, что тот уснул, он вернулся на свой сторожевой пост.
Поздним утром, когда они поднимались на небольшую возвышенность, Молит почувствовал, что носилки тянут его назад, и оглянулся. Малыш Ку остановился и уже опускал свои концы палок на землю. Молит опустил и свои тоже.
- Что случилось?
- Она не смотреть. Не двигаться. Чуть-чуть не падать с носилки. Моя думает она умирать, - неуверенно сказал Малыш Ку,
Фини на негнущихся лапах подошел к неподвижному телу, обнюхал его и тонким голосом пронзительно завыл. Молит взглянул на Сэмми, пощупал его запястье, приложил ухо к груди. И достал лопату...
Они прихватили поклажу и оружие и пошли дальше.
Их было трое - двое людей и собака.
День тридцать второй, а может, тридцать шестой или пятьдесят шестой? Никто не знал, и никому до этого не было дела. Они потеряли счет дням, ибо считать их не было смысла. Единственным ничтожно малым утешением было то, что они перебрались на другой берег реки, - в месте, где она сужалась и из воды торчали большие камни, по которым и удалось ее перейти. Теперь они снова шли на север.
Количество пройденных миль было неразрешимой загадкой. Может, триста, а может, четыреста. В лучшем случае они прошли четверть пути до спасательной станции, если допустить, что Саймс не ошибся в своих расчетах. Им нужно было преодолеть расстояние, в несколько раз превышающее то, которое они уже прошли.
Как-то в полдень, когда они позавтракали, Молит случайно взял в руку вещевой мешок Малыша Ку. Их мешки выглядели одинаково, но стоило ему поднять этот, и он сразу понял, что мешок не его. Он молча опустил его на землю, взял другой мешок, забросил его за спину и, подтянув на плечи ремни, сжал в кулаке рукоятку своего мачете.
С этой минуты Молит стал исподтишка наблюдать за Малышом Ку. И довольно быстро уяснил себе, что тот замыслил. Действовал Малыш Ку спокойно и очень ловко; если б случай с мешком не заставил Молита заподозрить неладное, он так ничего б и не заметил.
