— Он не такой плоский, как сейчас кажется, — сказала Нэймали, отвечая на вопрос Измаила. — Если бы ты смотрел на него вблизи, то увидел бы, что сбоку он в двадцать раз выше человеческого роста.
Корабль гнался за стадом, состоявшим примерно из тридцати левиафанов, которые, раскинув в стороны две пары своих крыльев с красными и черными, зелеными и багряными прожилками, поблескивая серебром своих громадных покатых тел и огромных голов, словно драконы, врезались в облако небесного криля.
— Но как?.. — спросил Измаил. Девушка коснулась его руки.
— Смотри, — сказала она.
Корабль шел на всех парусах. Он двигался быстро, но такой скорости было недостаточно, чтобы догнать кита. Потом от большого корабля отделился предмет размером поменьше, а за ним другой.
Они имели форму иглы, и, как сказала ему Нэймали, экипаж в них лежал, вставая лишь в случае необходимости. На носу было специальное закругление, чтобы там было не так тесно, как в остальном помещении. Оно было необходимо, поскольку там вставал гарпунер, когда надо было бить кита, там же лежали гарпун и длинный линь.
Он наблюдал, как сверху и снизу вельбота, как и с обеих его сторон, выдвинулись мачты. Потом подняли прозрачные паруса, и лодка понеслась к красному облаку.
— Как им удается убирать и ставить паруса, не залезая на мачты?
— Это делается с палубы, — ответила она. — Считается, что это придумал Заларапамтра, но я думаю, что так поступали задолго до его рождения.
Вельбот висел на хвосте у левиафана, который, казалось, и не замечал этого. Он слой за слоем углублялся в красное — концентрация этих живчиков время от времени менялась. Лодка шла уже рядом с огромным зверем и теперь оказалась по другую сторону красной тучи, так что Измаил потерял ее из виду.
Измаил повернулся посмотреть на пролетавших над ним животных, а потом увидел, как один из левиафанов в задней части стада внезапно взмыл вверх. При этом он выпустил серебристый фонтан — водный балласт, который запасался в пузыре для двух целей: во-первых, чтобы охлаждать поверхность тела, когда это необходимо, а во-вторых на случай опасности, когда надо было уменьшить вес, чтобы быстро набрать высоту.
Теперь Измаил увидел и вельбот, привязанный к киту тонким линем, один конец которого был утоплен в голове чудовищной рыбы. Небесный кит в отличие от обычного не ушел на дно, а воспарил к верхним пределам атмосферы.
— Он может долго летать на таких высотах, где человек сразу задыхается, — сказала Нэймали. — Иногда кит настолько велик, что может затащить туда лодку, тогда гарпунер должен перерезать линь до того, как ему станет дурно и он перестанет понимать, что происходит.
Между тем зверь унес лодку так высоко, что они уже растворились в темно-синем небе. Туча криля была на северо-востоке от людей, наблюдавших за ней с земли, и через полчаса должна была слиться с горизонтом. Но корабль повернул в другую сторону и взял круто к ветру. Потом он начал поворот оверштаг, встал носом прямо по ветру, закончил поворот, увалил, вернулся назад и снова взял круче к ветру. Судя по этим маневрам, люди на корабле, которые находились гораздо выше, чем Измаил, хорошо видели небесного кита и преследовавший его вельбот. Они все еще были примерно над тем местом, где левиафана поразил гарпун.
Через некоторое время Измаил увидел кита — крохотную черную точку. Опускаясь, он становился все больше, а потом стало возможно разглядеть и лодку. Зверь шел прямо вниз, прижав к бокам свои огромные крылья-паруса и напряженно выпрямив тело. Линь, приковавший охотников к добыче, был слишком тонким, чтобы его можно было рассмотреть. Вельбот двигался по прямой позади зверя, немного сбоку от него; их разделяло примерно триста футов.
— Кит быстро выпускает газ и снижается, — сказала Нэймали. — Когда он опустится достаточно близко к земле, он раскроет крылья и повернет круто вверх. Тогда вельбот будет болтаться внизу и может разбиться о землю — а может и не разбиться. Тут все зависит от кита. Иногда они неправильно рассчитывают свою скорость и расстояние: когда они ранены, у них кровь отливает от мозгов. Тогда они разбиваются и погибают, но с ними погибает и экипаж вельбота. Конечно, можно перерезать линь и не дожидаясь, когда кит приблизится к земле на опасное расстояние, но ждать до последнего — для гарпунера вопрос чести. Иногда лодка продолжает падать по инерции, тогда…
Она умолкла. Кит — если только не сбавит скорость и не повернет должен был удариться о землю примерно в полумиле к северу от них. Животное теперь было совсем близко, и Измаил увидел, что оно превосходило размерами любого синего кита прежних дней, а ведь тогда это было самое большое животное из всех, какие когда-либо населяли планету. Бочонкообразная голова была почти как у его собрата, жившего в прежние времена в море, хотя и не имела нижней челюсти. Ртом ему служило круглое отверстие в середине передней части головы.
Измаил спросил об этом Нэймали. Она сказала, что у этой твари нет зубов, а его нижняя челюсть неподвижна, ибо крепконакрепко приросла к черепу. Ртом кит втягивает в себя миллионы маленьких красных созданий, а когда насытится (это бывает редко), ротовое отверстие затягивается изнутри тонкой кожистой пленкой.
— Но есть и киты с огромной пастью и подвижными челюстями, — эти едят и беззубых китов, и вообще все, что только можно, в том числе людей, — сказала она.
— Я встречал одного такого, — промолвил Измаил, подумав об огромном белом ките с морщинистым лбом и изуродованной нижней челюстью.
— Этому зверю не миновать падения, если он сейчас не раскроет крылья и не отвернет вверх.
Но гигантское тело неслось вниз, и не было заметно, что оно собирается развернуть паруса. Людей в лодке видно не было, — они лежали, без сомнения, крепко держась за что-то.
Видна была только голова гарпунера. Измаил ждал, что вот сейчас увидит взмах его руки с ножом, который отрежет линь Но голова не двигалась, и рука тоже не показалась.
— Либо они очень смелые люди, либо очень глупые, — пробормотал Измаил по-английски.
Через несколько секунд он снова заговорил на своем родном языке:
— Режь, ради Бога! Режь линь!
И вот крылья-паруса воздушного кита раскрылис внезапно, что хлопок, ударивший им в уши, — а может быть, этот звук произвели огромные мускулы, расправившие кости и кожу на крыльях, — прозвучал как ружейный залп. Животное задержалось в своем падении, а взмахи хвоста, от которых лодку жестоко кидало из стороны в сторону, развернули кита головой вверх. Но инерция еще не была преодолена, и хотя теперь кит направлялся вверх, он все-таки продолжал падать.
