– Да нет, – досадливо отмахнулся космоштурм. – Нереальные голоса, как будто изнутри головы идущие.
– Не-е, – рассмеялся Степа. – Я такие голоса всего один раз слышал. Но тогда я совсем плох был.
Он кивнул на виднеющуюся в стороне барную стойку. Звездами предлагалось любоваться не всухую. Соловей хмыкнул и пошел за ним.
Владевшая Степой легкость требовала дальнейших экспериментов, и Донкат, невзирая на неодобрительное ворчание «охраны», попросил высокий бокал пива. Тем более что пассажиров гала-люкса поили исключительно голубоватым «VV Цефей». За такую цену Степа его еще пару веков не попробовал бы, но раз бесплатно наливают…
За получением хмельных напитков разговор как бы сам собой прекратился, и в итоге Степа с удовольствием растянулся на разложенном кресле, вглядываясь в звезды и прихлебывая «Цефей». Вечер задался по полной. Тяжелый день после тяжелой ночи заканчивался. На гала-люксе, под звездами, с дорогущим пивом в руках. Чего еще?
Откинув до максимума спинку, Донкат задрал голову, вглядываясь в замысловатое кружево созвездий. Для путешествий из слоя в слой лайнеры не поднимались над плоскостью галактики, поэтому на виду справа невесомой дымкой всегда присутствовал Млечный Путь. И пусть он давным-давно просвечен телескопами, препарирован, доказан как срез спирали галактики, нанесен на все карты и полностью задокументирован, но все равно во все времена светлая дымка волновала и будет волновать умы людей. Рукава обжить, ха. Помимо рукавов, еще балдж галактики никак не изучен. Про ядро вообще молчим. Сколько… Сколько миров ждет людей, покорителей космоса, стремящихся познать неведомое?
Коротко полыхнул габаритный огонек на огромной лопасти, гигантским ухом торчащей в головной части. Можно было устроиться и в том месте, где не видно вынесенных за корпус лайнера преобразователей кинетической энергии элементов космических лучей, подпитывающих двигатели на ходу, но тогда пришлось бы устраиваться неподалеку от одной из гуляющих компаний, потихоньку заполнявших террасу. А Донкат хотел уединения. А преобразователь вовсе и не портил вида: в плывущем посреди величественной неподвижности космоса корпусе лайнера тоже было свое очарование.
Несмотря на изрядное количество алкоголя и второй по счету бокал «Цефея», тяжелого опьянения не было, была легкость, уносящая вдаль, приближающая к далеким светящимся манкам, замершим на черном пологе раскинувшегося вокруг космоса.
Степа пристальнее всмотрелся в кружащиеся вдали узоры звезд, и звезды пришли к нему. Опустились на плечи, завертели в своем волшебном хороводе. К ним можно было прикоснуться, с ними можно было играть. Где-то в глубине звездного водоворота вдруг проявилась дымка. Прозрачная дымка, похожая на Млечный Путь. Она мерцала, звала к себе. И Степа пошел. Дымка приблизилась, обвилась вокруг. Заволокла на миг глаза серебряным мерцанием несуществующих созвездий. Превратилась в дверь. За этой дверью было что-то… кто-то… Но Степа пока не хотел туда идти. Там интересно, он это знал, но было еще не время. Дымка улыбнулась ему на прощанье, легко коснулась его щеки невесомым пологом и ушла, танцуя. Скрылась за прекрасным узором из сверкающих звезд.
А звезды все кружились и кружились. Они превращались в сказку, в сон. И в этом прекрасном сне звездные миры сложились в не менее прекрасное лицо. Лицо девушки. Оно склонялось над ним. Большие глаза внимательно и удивленно смотрели на него, губы шевелились, спрашивая что-то. Степа не понимал, что именно, но это и не требовалось. Зачем во сне понимать? Он просто блаженно улыбнулся небесному видению.
Улыбка видения стала напряженной. Исчезла. Вселенная закачалась, звезды испуганной стайкой упорхнули куда-то вдаль, но лицо осталось. Приблизилось, стало материальным. Степа моргнул… и вывалился из сказки.
– …в порядке? – как сквозь вату пробился чей-то голос.
К слову сказать, ничуть не менее приятный, чем звездный танец.
– Каком порядке? – Донкат отчаянно пытался сфокусировать взгляд, но получалось плохо. Единственное, что оставалось неизменным, это лицо симпатичной девушки. Степа к нему и потянулся, как к единственному родному ощущению.
Лицо превратилось в испуганное и отодвинулось. Степа потянулся за ним. И сел.
Мир резко обрел очертания. Звезды, купол, терраса, кресло, лайнер.
– Ой, – Донкат замотал головой, с трудом совмещая видение и реальность. Что куда отнести, куда разложить в голове? Ингредиенты разболтанного коктейля потихоньку начали разбредаться по местам. Э-эй, а девушка к чему относится? Справа, слева.
Ух ты, а девушка и вправду была. Невысокая фигурка замерла неподалеку.
– Все в порядке?
Да, это, оказывается, ее голос.
– Э-э, да, – откашлялся Степа. – А что случилось?
– Я не хотела вам мешать, – смутилась девушка, и Степе тут же захотелось попросить ее помешать еще немного. – Но вы сидели, а потом у вас руки упали, и вы как-то обмякли. Я просто подумала, что вам плохо.
– Нет, – Степа постарался вложить все свое хмельное обаяние в улыбку. – Мне как раз было очень хорошо.
Как она очаровательно смущается. Но тут смущение девушки ушло. Ее улыбка стала… лукавой. Степа замер, это выражение шло ей гораздо больше. Ой-йой-йой. Путешествие-то стремительно оказывалось роскошным не только в плане окружающей обстановки.
– Может быть, конечно, и так, но это только в том случае, если вы любитель сидеть в мокрых штанах.
Космическая нимфа указала пальчиком на… причинное место. Со сдавленным ругательством Степа схватился за чресла. То-то он смутно ощущал какое-то неудобство. И тут его пробил холодный пот. Это он что? По пьяни… это, того… не удержался? Мама! Лицо тут же бросило в жар, хоть прикуривай.
Девушка то ли поняла, что с ним происходит, то ли просто продолжила рассказ.
– Вы в руках бокал держали. И когда вас выключило, бокал, естественно, опрокинулся.
Облегчение было таким, что Донкат чуть на самом деле… не расслабился.
– Да?.. Я?.. – он судорожно пытался найти, что сказать. – Спасибо. Наверное, я на самом деле уснул. Вы не подумайте… я обычно не так отдыхаю…
Голова с трудом понимала, зачем он несет эту чушь, но глаза без спроса смотрели в лицо, обрамленное короткими, чуть вьющимися ярко-каштановыми волосами, и слова сами собой слетали с языка.
– На самом деле я выпил-то не так уж и много, – КосмоБог, что он лепечет? – Это… это… это…
И тут мозг, подстегнутый стыдом, все же нашел, за что зацепиться.
– На самом деле, это не я, это бойджа.
– Бойджа? – лукавство напрочь исчезло из глаз девушки. – Вы после бойджи пили алкоголь?
Сначала Степа обрадовался найденной причине, но потом классифицировал выражение ее лица и напрягся. Это была тревога. Неподдельная. Выглядело, кстати, тоже довольно мило.
