Полог они оставили раскрытым и теперь лежали рядом, глядя в тихое звездное небо.
– Чага, а почему ты кочуешь одна? – шепотом спросил Влад.
Она, как всегда, ответила не сразу.
– Металл убил всех, – услышал он наконец ее ровный негромкий голос.
– Да нет, Чага! – Влад приостановился, подыскивая слова. – Он убил их потом. А когда я прилетел, ты уже была одна. Почему?
На этот раз молчание было продолжительнее.
– Меня оставили в степи, – глухо сказала Чага.
– Оставили в степи? А что это значит? Расскажи.
И она стала рассказывать, отрешенно, с легкой грустью в голосе, словно речь шла не о ней, а о ком-то другом. И все же несколько раз что-то сдавливало ей горло: когда пришлось признаться, что она дважды прикоснулась к металлу, и еще когда говорила о Стрые, не решившемся переступить черту…
Влад слушал ошеломленно. Многое в рассказе было непонятно, но суть он уловил. Боже мой, изгнанница, бунтарь!.. Брала металл голыми руками!.. Ну вот хоть убей не мог он себе представить Чагу в этой роли!
– Чага, – растерянно сказал он, когда история кончилась. – Ты говоришь: если бы мы не нашли друг друга…
– Меня бы убил первый встречный, – тихо подтвердила она.
– Сталь разящая! – еле вымолвил Влад. – Слушай, как хорошо, что этим встречным оказался я!
– А тебя бы убил металл, – еще тише добавила она.
– Конечно! – с чувством подтвердил Влад. – Если бы ты тогда не выбила у меня из рук… ту штуку. Спасибо!.. – Он помолчал, кашлянул. – Слушай, а Мать… Она что, твоя родная мать?
– Нет. – Кажется, Чага улыбнулась. – Она была Мать семейства. А мне доводилась… – последовало незнакомое слово, означавшее, по всей видимости, степень родства.
«А ведь и впрямь пошел у меня язык! – с некоторым удивлением отметил Влад. – Болтаем вовсю…»
– Чага, – осторожно начал он. – А почему ты сейчас так боишься металла? Я знаю, бояться надо, но… не так же! Вот ты сказала: ты дважды к нему прикоснулась, и что?
– Меня оставили в степи, – напомнила Чага. Голос ее снова зазвучал глуховато.
Влад рассмеялся.
– Глупая! Хорошо, что оставили! А иначе он бы убил тебя вместе с ними!..
Чага вздохнула и не ответила. Однако полог уже натянуть не требует. Значит, сдвиги есть…
Снова почувствовав желание, он повернул ее к себе лицом и, умудренный опытом, нежно взял губами мочку уха. В прошлый раз он начал было с поцелуя в губы, за что немедленно получил легкую, но звонкую затрещину. Выяснилось, что так здесь не принято. Развратник!.. Слава Богу, все остальное было в точности как на Земле…
…Потом они снова отдыхали от любовных (супружеских?) ласк, и уже наплывала дремота, когда Влада посетила внезапная и несколько обидная мысль: а почему Чага, в свою очередь, так ни о чем его и не спросила? Нет, право, это было даже как-то оскорбительно… Неужели вот так просто возьмет и уснет?..
Он повернул голову и увидел, что Чага по-прежнему лежит на спине и смотрит в небо. Потом что-то вдруг изменилось в ее взгляде. Влад тоже невольно поднял глаза, и сердце екнуло: по ласково мерцающему небосклону ползла наискосок тяжелая крупная звезда. Значит, еще не стартовали…
– Чага, – позвал он. – Видишь?
– Да.
– Я прилетел оттуда, Чага, – проговорил он, чувствуя, что хрипнет.
Казалось, она не услышала. Удивленный ее равнодушием, Влад приподнялся на локте, всмотрелся в тронутое обильным звездным светом лицо и понял, что Чага лежит, буквально помертвев от страха. Наконец медленно повернула голову.
– Никому не говори… – произнесла она с тихой угрозой, и у Влада по спине побежали мурашки.
– Я… – растерялся он. – Только тебе… А почему?
– Убьют, – последовал мрачный ответ, и Чага снова стала смотреть на неторопливо переползающую звезду.
– А… за что?
Чага молчала. Потом все-таки ответила через силу:
– Бегущая звезда. Когда она появляется, где-нибудь падает стальная птица… Никому не говори. Узнают – убьют.
Та-ак… Влад, слегка потрясенный, опустился на место. А туземцы-то, выходит, очень неплохо информированы… Бегущая звезда, стальная птица… Однако позвольте! Что значит узнают – убьют?.. А сама она разве не знает? Не убила же…
– Хорошо, Чага, – покорно сказал он. – Я никому не буду говорить… Но с тобой-то я могу об этом?..
– Со мной – да, – нехотя согласилась она.
Грузная звезда подползала уже к краю чернеющего бруствера.
– А знаешь, что это? – спросила он.
– Металл, – равнодушно отозвалась Чага.
Влад поперхнулся.
– М-металл… – вынужден был согласиться он. – Но это совсем другой металл! Он не убивает. Он служит людям. Там есть люди, Чага. Много людей. Таких, как я…
Звезда уже скрылась за кромкой развороченного бруствера, а Чага все молчала.
– Там хорошо? – неожиданно спросила она, глядя в мерцающую бездну.
– В моем мире? – уточнил Влад. – Да, Чага. Там хорошо.
Она снова повернулась к нему, и в голосе ее прозвучало какое-то совершенно ребяческое изумление:
– Если там хорошо, зачем вы летите сюда?
– Зачем? Да ради вас!
– Ради кого? – Она в самом деле не понимала.
– Ради тебя, – сказал Влад. – Ради твоих близких. Ради всех людей.
– Ради моих близких? – Она пристально всмотрелась в его лицо. Пристально и тревожно. – Ради Стрыя? Ради Колченогой?
Влад понял наконец, о чем она, и его обдало жаром.
– Видишь ли, Чага… Любой эксперимент всегда бывает чреват… э… – с запинкой проговорил он по-русски и стал думать, как бы это теперь перевести.
«Какой-то совершенно дурацкий разговор», – растерянно подумал он, так и не справившись с переводом.
– Пойми ты! Мы остановим металл! Он не будет летать над степью!
Чага вздохнула.
– Если бы он не летал над степью, – сообщила она, – людей бы уже не было.
– Не понимаю! – сердито сказал Влад. – Объясни.
Чага молча смотрела в небо. Потом губы ее шевельнулись, и она заговорила нараспев:
– Мужчины шли по степи, и в руках у них было оружие. Они убивали друг друга, они убивали детей и женщин, они убивали зверей. А металл смотрел, как они убивают, и видел, что скоро людей не останется вовсе. Он исполнился жалости к людям и восстал на мужчин – быстрый, светлый, разящий без промаха. И мужчины сказали: «Выроем прямые ямы и скроемся в них от металла». И они вырыли прямые ямы, но металл поражал их и в ямах, падая сверху. Тогда мужчины исполнились страха и спросили металл: «Что нам делать?» Он ответил: «Бросьте оружие, и тогда я не стану поражать вас в укрытиях. Буду лишь поражать, пролетая над степью, чтобы люди боялись и помнили…» И мужчины бросили оружие…
Влад был ошеломлен. Фольклор! Фольклор, посвященный металлу!.. Конечно, сказание на добрую треть состояло из слов совершенно незнакомых, но в целом смысл был ясен. Война, в процессе которой и вышли из-под контроля противопехотные комплексы… Завтра надо будет попросить Чагу, чтобы повторила, а он запишет…
