Тимур расхохотался во весь голос, глядя на кислую физиономию начальника.
— Они единогласно выбрали его.
У Нойрама был такой вид, будто его только что заставили съесть целое ведро морских иглогривов, притом не дав очистить.
— Ума не приложу, зачем они это сделали — проворчал он.
Тимур развеселился еще больше.
— Это после твоего-то выступления? «Я прошу вас поверить мне. Еще. Один. Раз», — передразнил он Роана — вот они и поверили. Кроме того, даже если бы ты не стал там говорить такое, выбор все равно лег бы на тебя.
— Это еще почему?
Тимур пожал плечами.
— Ты все это начал. Кроме того, ты больше их всех вместе взятых общался с Советом, ну и ни у кого из них нет в планах выйти замуж или жениться на одной из Совета. Ты сам сковал себе такую судьбу, даже не думая о том, что за этим последует. А последует за этим только одно — власть.
— Пусть забирают ее себе, — фыркнул Роан — мне она даром не нужна.
Оллет, до этого момента тихо посмеивавшийся, не выдержал, и захохотал так, что все посетители заведения принялись оборачиваться на него.
— Роан, я открою тебе сейчас страшную тайну, — сказал он отсмеявшись — только из тех, кому власть даром не нужна, выходили по-настоящему толковые правители. Но я дорого готов дать за то, чтобы видеть твое лицо, когда ты будешь рассказывать обо всем этом Арианне.
Жеард Увинсом был уважаемым коллекционером, чья репутация уже несколько десятилетий позволяла ему безбедно существовать, поскольку он довольно часто получал запросы от всех музеев мира, на демонстрацию своих коллекций.
Коллекций, откровенно говоря, было несколько. Старинные артефакты, связанные с разнообразными культами, книги, статуи, все это давало наслаждающемуся бездельем ста двадцати летнему историку возможность корпеть в свое удовольствие над покрытыми вековой пылью архивами, периодически радуя мир новыми фактами, и, время от времени, приобретая тот или иной предмет старины, который вновь устраивал грандиозный шум вокруг коллекций, и стимулировал спрос музеев на их демонстрацию.
В связи с требованиями страховых компаний, он регулярно подновлял защитные плетения на каждом предмете из своих коллекций, но, поскольку был и сам неплохим магом, а искусство защитной магии практиковалось в его семье веками, каждый предмет был защищен не только общепринятыми мерами, которые сделали бы жизнь любого вора достаточно сложной, но и его личными дополнениями к этим плетениям, которые с девяносто восьми процентной вероятностью удерживали даже опытных воров до того момента, когда прибывала полиция, и одевала на них силовые браслеты.
Опытный коллекционер был рад факту каждого задержания, поскольку это позволяло ему чувствовать себя полезным членом общества, помогающим отправлять негодяев за решетку, и, дополнительно, устраивало ему рекламу.
Совсем недавно, он, прибыв с очередных раскопок, финансируемых каким-то богатеем, пополнил свою коллекцию очередным шедевром — единственным сохранившимся портретом Вейрона Мрачного Рейдера, и, разумеется, после двухнедельного наложения защитных плетений и оформления страховки, уже начинал давать сообщения через новостные каналы и инфосеть.
В текущий момент, коллекционер отчаянно сражался с дюжиной музеев, готовых выставить пресловутый портрет, но при всем этом не готовых браться за выставление навязываемых им коллекций, которые уже неоднократно демонстрировались ими.
Его же, выставление лишь одного портрета не устраивало, поскольку сумма, которую должны были перечислить музеи, зависела напрямую от количества выставляемых экспонатов, а не только от их редкости.
Откровенно говоря, последние несколько дней были пыткой. Атакуемый со всех сторон музеями и частными коллекционерами, которые готовы были выложить совершенно бешеные суммы за портрет одной из самых известных личностей прошлого, о котором была масса упоминаний, но не сохранилось ни одного его изображения, он принимал вызовы через вокслер в любое время дня и ночи, поскольку многие люди просто забывали про понятие часовых поясов, а появиться лично соизволили далеко не все.
Последний визит был от потомков Вейрона, желавших не только посмотреть на портрет, чего, впрочем, он не допустил, набивая цену, но и приобрести его, в чем он, разумеется, также отказал, и, в результате, предлагаемая цена перевалила уже за миллион далнов.
Устав от этого визита, он решил немного отдохнуть, и, перед сном, поработать над хиосским манускриптом, который достал еще лет десять назад, но который не поддавался обычной расшифровке и магическим воздействиям, а посему прошел в свой рабочий кабинет.
Сев за стол, он притушил свет, и извлек бесценное наследие прошлого из ящика, аккуратно положив перед собой, предварительно бросив взгляд на портрет Вейрона, смотревший на него со стены.
* * *
Шелти играючи справилась с охраной периметра, и перелезла через стену, отделяющую манор от внешнего мира.
— Мам, ты чего так долго? Я уже всех охранных змей усыпить успел — услышала она шепот сына.
Потрепав его по шевелюре, она осмотрелась, пытаясь понять, где же носит ее мужа, который настоял на нескольких точках проникновения.
Уловив сигнал справа, она мягко двинулась в том направлении.
— Мам, а разве мы не должны держаться пониже?
— Нет. Если бы были патрули, мы бы их заметили уже давно. Свет в окнах погашен, так что никто не увидит нас из окон, кроме того, мы в комбинезонах, которые поглощают свет, так что, теоретически, можно заметить только наши лица. А если мы будем держаться пониже, то это скажется на скорости передвижения. Запомни, в этом деле — главное скорость.
— А осторожность?
— Надо уметь оценивать то, когда нужна осторожность, а когда — скорость. Сейчас важнее скорость. Как будешь проникать в дом?
— Через верхнее окно. А ты?
— Через подвал. Твой отец пойдет через кухню. Помнишь, что искать?
— Да.
— Хорошо. Когда мы подойдем к галерее, мы сделаем это с разных сторон. Если твой отец обнаружит, что не все картины в галерее, он «подсветит» нам их. Он слишком крупный, чтобы пролезать в дыры в плетениях, так что его работа все найти и обеспечить нам отход. Иди.
Они разделились, и устремились по намеченным маршрутам.
Гром, наблюдавший за ними через окно кухни, спокойно повернулся и направился в коридор.
Не особо таясь, он прошел по дому, не касаясь ничего, что могло бы поднять тревогу, и остановился перед одним выставленным в коридор доспехом.
— Привет… — тихо произнес он — как же я по тебе соскучился. Столько веков прошло, а ты как новенький…
