Красна девица не шелохнулась, продолжая протягивать мне блюдо с чаркой и приветливо улыбаться, и лишь вопросительно покосилась куда-то мне за спину.
- Не извольте беспокоить себя, светлый князь, - ответили мне тихим голосом из-за спины. - Откушайте, не побрезгуйте. А баенка сей минут будет готова.
Добрых молодцев от этих слов как ветром сдуло, а красны девицы медленно двинулись прочь, пятясь и кланяясь. Лишь та, которая с чаркой, продолжала стоять рядом, улыбаясь чуть напряженно.
- Народец ваш, сами изволите видеть, умом не зело расторопен, продолжал тихий голос. - И усерден, а бестолков-с.
Я ухватился руками за подлокотники и заглянул за спинку (дурацкий стул!). Говоривший был низковат, полноват, лысоват и одет без претензий на старорусскость - как я, но в чистое. Улыбка у него была не более чем вежливой, взгляд жёлтых глаз невыразителен, но цепок, а пальцы рук, умильно сложенных на животике, нервно подрагивали. Лицом он был вылитый Гороховый Цербер - но гладко выбритый и вдруг помолодевший лет на сорок.
- Князь? - переспросил я неприязненно. - Вы меня с кем-то путаете, сударь.
- Отнюдь нет, Андрей Павлович, - возразил человечек. Забрал у девицы блюдо (она, еле слышно вздохнув, поклонилась и плавно попятилась прочь), подошёл ко мне вплотную и шепнул:
- Сядьте прямо; держите себя достойно; возьмите чарку.
- Что? - растерялся я, однако сел прямо и взял.
- Пригубите, - шепнул человечек, а вслух повторил: - Откушайте, не побрезгуйте.
- Перестаньте кривляться, - попросил я. - Вы кто - господин Волконогов? Где Мефодий? Ну, тот человек, которого я привез. Что с ним?
Человечек молчал, держа перед собой блюдо и невыразительно глядя на меня снизу вверх. Я пригубил. В чарке был мед. Очень душистый и крепкий градусов двадцать, не меньше.
- Ну, пригубил. Дальше что? - спросил я и попытался поставить чарку на стол.
Человечек ловко перехватил её и поставил сам. Блюдо он сунул, не глядя, подбежавшему молодцу, а мне подал золотую двузубую вилку и стал придвигать закуски: салатницу с груздями в чесночном рассоле, тарелочки с какими-то паштетами, миску со студнём из белорыбицы, горушку мелких птичьих тушек в жаровне... Одновременно он говорил - тихим, ровным, спокойным голосом, никак не соответствовавшим содержанию:
- Я не кривляюсь и не юродствую, светлый князь. Просто я знаю о вас больше. чем вы. Такая у меня профессия: знать. Вы кушайте, кушайте... Государь Мефодий Васильич - у себя, в государевом тереме, и господин Волконогов там же, и все государевы лекари... А меня Савкой зовите и обращайтесь ко мне на "ты". Савелий Семёнов я, по фамилии - Бутиков-Стукач, потомственный филёр и доноситель. То есть, человечишко самого подлого роду-племени, и до той поры, пока лично в службе не отличусь, по батюшке меня величать не положено. Вот-с... Вы кушайте, кушайте, светлый князь, а я говорить буду... Касательно телесной хвори Государевой: она излечима и, по всей вероятности, будет излечена. Но и при таком благоприятном исходе вам надлежит быть готовым к приятию великого бремени...
- К чему?
- К престолонаследованию-с... Мефодий Первый, Государь-Самодержец Всея Великия и Малыя и Белыя и Дальния Руси девятнадцать лет тому назад изволили отречься от престола, облаяв своих думных бояр неподобающими словами. Сделанное по недомыслию и в горячности, отречение не было принято, но в силу формальной преклонности лет Государя боярская дума поставила ему регентом господина Волконогова...
- Бред, - проговорил я с набитым ртом. - Но забавный. Это что воробьи?
- Дрозды, светлый князь.
- Их же руками надо, а у меня руки грязные.
- Баенка уже истапливается, а подлым людишкам ни к чему нашу беседу слышать. Вы пальчики рушничком вытрите - ничего, постирают. А дроздов на вилочку, да и в рот. Косточки-с мягкие, пропаренные, даже не почувствуете. Мне продолжать ли?
Я кивнул. Дрозды оказались немногим вкуснее курятины, но косточки, действительно, не чувствовались. Можно было даже не жевать.
А вот сведения, сообщенные мне тихим ровным голосом филёра Савки, ни прожевать, ни усвоить было никак невозможно. Они не лезли ни в какие ворота и были слишком противоречивы даже для параноидального бреда. Я престолонаследник Мефодия первого, который пытался отречься, но ему назначили регента "в силу преклонности лет"... Может быть, всё-таки, "по малолетству"? Мефодий на целый год моложе меня, девятнадцать лет тому назад ему было тринадцать - то есть, около семи, если по-марсиански... То ли я думал вслух, то ли считал на пальцах, потому что Савка сказал:
- Ко дню утверждения регентства Мефодию Васильичу было без малого сто сорок лет.
- Сколько?
- Сто тридцать восемь по земным календарям-с, - ответил Савка, снова наполняя чарку, которую я как-то незаметно опростал.
Я опять кивнул (с самым серьёзным видом) и подумал, что убежать из этой психушки, наверное, будет непросто.
- Ваш прапрадед, светлый князь Еремей Васильич, был его старшим братом и первенцем светлого князя Василия Юрьевича, - все так же ровно говорил филёр, как будто сообщая результаты скучных архивных поисков (так оно и оказалось впоследствии - только поиски эти производил не он). - Еремей родился и упокоился на Земле. Мефодий же был зачат на борту "Лены" и появился на свет на борту "Луары" вскоре после гибели светлого князя Василия Юрьевича, чей прах, сожженный под парусами "Юкона" и "Лены", развеян в пустоте, в полупарсеке от Вселенского Предела...
Убежать будет непросто, а за забором меня поджидают опричники на турбоциклах. Правда, Церберу было приказано "отогнать псов" - но вряд ли он отгонит их далеко. Я эту породу знаю, они сутками ждать могут.
10
В "баенке", пока меня отмачивали, терли, хлестали, мяли, снова хлестали и снова отмачивали, я пытался припомнить все, что я знаю о Последней Звёздной Экспедиции. Знал я немного.
1. Последняя Звёздная в составе трёх фотонных парусников ("Луары", "Лены" и "Юкона") покинула Систему что-то около двухсот лет назад.
2. Экспедиция имела задачей миновать Вселенский Предел (существование которого было уже теоретически доказано, поскольку являлось побочным следствием Предельной Теоремы Геделя-Тяжко) и попытаться достичь хотя бы Проксимы Центавра.
3. Как и семь предыдущих экспедиций, Последняя Звёздная свою задачу не выполнила, вписав ещё одну бесславную страницу в историю несостоявшейся звёздной экспансии человечества.
4. "Луара", флагман Последней Звёздной, вернулась в Диаспору двадцать один год тому назад и потерпела крушение на околомарсианской орбите.
(Мне в то время было 12 лет, и я, как многие мои сверстники, переболел "звёздной лихорадкой" в самой острой форме. К вящей славе Сибирской школы психологов - трудотерапия плюс природосообразность - я выздоровел уже к 15 годам. Я не пополнил собою ряды изобретателей "пространственных конвертеров", ниспровергателей Предельной Теоремы, нищих паломников по святым местам Звёздной Экспансии и членов Братства Астероидных Отшельников; а вовремя обнаруженный у меня талант к нетрадиционной стоматологии обеспечил мне безбедное существование...)
