- Вот и довоспоминался, - неожиданно вставил Страус.
- Оставь, не до шуток, - строго сказал Свен.
- А я и не шучу. Насколько я понимаю, не всегда и не все вам полезно вспоминать, тем более так реально, как говорит Николай.
- Спасибо, может ты и прав, - улыбнулся тот, - но главное сейчас не в этом. Я понял, что, несмотря на полнейший хаос в хронологии, все поступки, которые мне вспоминались, так или иначе вели к изменениям в моем характере, мировоззрении, к формированию моего сегодняшнего Я.
- Да, да, - задумчиво произнес Такэо, - мне тоже показалось, что Город изучает нас. Но зачем?
- Изучает, и весьма всесторонне, - Свен задумчиво почесал свою короткую и, несмотря на это, уже всклокоченную бороду. - Николай, насколько я понял, демонстрировал ему становление психики человека, с моей помощью он разобрался в анатомии и физиологии, а ты?
- А я преподал историю развития человеческого общества. Никогда бы не подумал, что так прекрасно ее знаю. А насколько она кровава! Века, тысячелетия - кровь, кровь, кровь... Я шел по коридору, длинному-длинному коридору, и по обе стороны от себя наблюдал развитие человека, сначала от полуживотного до человека разумного, от дикаря к человеку, овладевшему техникой, и т. д. и т. д., вплоть до современности. Я говорю "наблюдал" это именно так, я видел все, что вспоминал, но, в отличие от Ника, вспоминал строго последовательно.
Такэо замолчал. Свен задумчиво пощипывал бородку, Николай допивал почти остывший кофе. Молчание затянулось.
- Меня не оставляет впечатление, что мы здесь не одни. Иначе кто станет всем этим интересоваться? - Николай поставил на стол пустую чашку.
- Абсурд, - категорично заявил Свен. - Мы знаем, когда исчезла цивилизация на Айси. Город пуст.
- Но мы не знаем, куда и почему они ушли, - тихо возразил Такэо, возможно, они вернутся, и тогда Город действует по программе сбора информации, составленной для него временно ушедшими хозяевами.
- Хорошо - "временно"! Как минимум, тысяча лет!
- Ты забываешь, сколько они жили. По сравнению с десятками миллионов, это сущий пустяк. И все-таки я готов с тобой согласиться. Если все население Земли вдруг одновременно исчезнет, я никогда не смогу поверить, что оно вернется. Но зачем тогда это изучение? Кому предназначены результаты? Нам надо идти в Город. Пусть он изучает нас, а мы узнаем, какие вопросы интересуют его. Может, это хоть что-нибудь прояснит.
- Да, нам пора идти, - Свен встал.
- А поесть? - удивился Страус.
- Потом, - сказал Свен, - мы вернемся через час, не больше.
- Знаю я ваш "час", - возмутился Страус. Ты так говоришь, как будто ты хозяин в Городе и сам выбираешь время возвращения. Вернетесь через час, а голодными проходите все двенадцать. И вообще, что это такое? Я обязан заботиться о вашем здоровье, а вы...
- Хорошо, хорошо, - остановил Такэо заботливого Страуса.
- Ну вот и славно, - успокоился тот.
ГЛАВА 6
Три маленькие человеческие фигурки медленно ползли по степи, покрывающей весь первый уровень Города. А Город наблюдал за ними. Миллионами глаз он следил за этими странными, такими беспомощными и короткоживущими существами, у которых, тем не менее, он не заметил и тени восхищения величием и мощью его хозяев. Удивление и, как ни странно, жалость. Жалость пигмеев к великанам. Этого совершенно не мог понять Город.
Он знал - его ушедшие хозяева достигли всего, познали все, были всемогущи, они дошли до черты, за которой ничего нет. А эти жалкие существа, не имеющие и крохи знаний, которыми обладал народ Айси, почему-то жалеют их. Почему?
Спросить Город не мог. Но, в отличие от своих хозяев, он был любопытен. Это было заложено в нем изначально и неистребимо. И еще одного не мог понять Город. Почему эти существа, называющие себя людьми, так интересуются предыдущими обитателями планеты. Ведь те были почти так же слабы и немощны, как и они сами. Чем же они так интересны? В чем их преимущество над всесильным последним поколением?
А три человека уже подошли к его восточной стене, и он открыл им вход. Они хотят пройти вместе, что ж, пусть идут. Но при этом все хотят выйти одновременно, пробыв у него внутри разное время. Последнее желание сильней, и он выполнит его, но в таком случае он должен разделить их. Он сделает это. И всем троим он задаст один и тот же вопрос.
Образ мыслей людей смущал его. Многое, что было очевидно и понятно им, ставило мозг Города в тупик. Он никак не мог уяснить, почему два абстрактных для него понятия "любовь" и "измена" вдруг вызвали такую бурю эмоций в душе человека, по его просьбе вспомнившего свое прошлое. Что заставило так мучиться и так ликовать это непонятное существо? У его хозяев таких проблем не возникало. И поэтому Городу было интересно с пришельцами.
Всех троих Город впустил в одинаковые овальные комнаты с креслами посредине, и когда они сели, он попытался понять, в чем заключается смысл этих загадочных терминов. Но сколько ни вслушивался он в воспоминания, сколько ни всматривался в картины, возникающие в сознании грезящих людей, он так и не понял, что заставляет их вкушать этот странный эмоциональный коктейль из смеси горя и радости, муки и наслаждения.
Разочарованный Город отпустил их. И впервые в его гигантском мозгу зародилась мысль: раз он не смог понять то, что приводит в трепет эти существа - значит и его хозяева не смогли бы понять этого, значит в чем-то они уступали пришельцам. Он впервые усомнился во всемогуществе своих хозяев, подумал о том, что они, пройдя очень долгий путь развития, на этом пути, вероятно, что-то потеряли. Но что? Этого так и не смог понять Город.
А по степи в сторону своего жилища медленно ползли три маленькие фигурки. Три странных, загадочных человека. И Городу было жаль, что он так и не сумел понять их. Но надежду Город не оставил. Он знал: их обслуживает такой же, как и он сам, искусственный разум. На него теперь надеялся Город.
ГЛАВА 7
- И что же тебе подсказали вопросы, поставленные Городом? - Свен задумчиво и чуть раздраженно теребил свою короткую, но уже многострадальную бороду; по-моему, такого рода любопытство, мягко говоря, нескромно.
- Я бы тоже назвал это нескромным, если бы знал, что вопросы задают люди, - спокойно ответил Такэо, - но поскольку они заданы НЕ человеком, в них нет и капли нескромного любопытства. Я не увидел здесь ничего, кроме разумного интереса к одной из важнейших сторон жизни человека. Мне непонятно другое: почему Город так заинтересовало именно это?
- Послушайте, ребята, а который теперь час?
- Двенадцать.
- Три.
Ответили Свен и Такэо одновременно. И с удивлением уставились друг на друга.
- А на моих уже шесть вечера, и я умираю от голода, - улыбнулся Николай, - Страус, миленький, спаси меня, а...
