– …Вот здесь проходит вентиляционная шахта. Попадете прямиком на девятнадцатый.
– Я могу при необходимости воспользоваться имплантированными приспособлениями?
– Идет, потом сошлетесь на меня. Я разрешил.
Что такое?.. Саймон нахмурился: неужели этот недальновидный солдафон разрешил киборгу пользоваться имплантированным оружием? Да тут сейчас такое начнется… Все киборги – убийцы, это общеизвестный факт!
– Господа, отойдите подальше!
Саймон чуть не рванул бегом по коридору, но вовремя опомнился: ведь если Тина кого-нибудь (но не Саймона Клисса!) убьет – это будет хороший сюжет, и он оправдается перед шефом. Несмотря на столь привлекательную перспективу, ему приходилось буквально насиловать себя, чтоб оставаться на месте. Мейцан и на этот раз помог совладать со страхом. Отключив звукоусилитель, Саймон осторожно высунулся из-за спины гинтийца и приготовился к съемке.
– Видгал, вашим людям ничего нельзя поручить! – услыхал он рядом зловещий шепот консула. – Вы послали восемь оболтусов – где они сейчас, а? Я вас спрашиваю или не вас?!
– Они придут и доложат, ваше превосходительство…
Саймон поморщился, его раздражала их бестолковая болтовня. Тина между тем на несколько метров отступила от стены, а потом с разбегу прыгнула, пробив ее своим телом.
– Все в порядке, дамы и господа! – обратился к публике офицер. – Наша гостья – киборг, она согласилась принять участие в спасательных работах на девятнадцатом ярусе. Пожалуйста, не приближайтесь к пролому и сохраняйте спокойствие.
Издав глухой стон, Саймон опять опустился на корточки. Его подло обманули! Значит, Тина никого не убьет, а будет вместе с роботами разгребать завалы. Ну кому это нужно – спасательные работы, самоотверженные герои и прочая слащавая дребедень? Такой материал дорого не продашь. А если шеф перестанет давать ему мейцан, его жизнь превратится в ад, но этого никто не понимает. Народ зашевелился, послышались тихие возгласы. Саймон поднял затуманенный взгляд: по коридору плыл вытянутый белый эллипсоид, за ним второй, третий… Они бесшумно исчезли в проломе. «Коконы спасения». Значит, на девятнадцатом есть тяжелораненые, возможно даже, умирающие. Если удастся заснять кого-нибудь, кто агонизирует под обломками, или раздавленный труп… Воспрянув духом, Саймон вскочил на ноги и устремился к пролому, но дорогу ему загородил все тот же офицер:
– Вы куда?
– Туда… Мне надо на девятнадцатый, я хочу вам помочь!
– Подождите здесь. Там опасно.
Саймон мысленно выругался: опасно остаться без мейцана, все остальное – сущая ерунда.
– Послушайте, я хочу спасти людей, которые там погибают!
– Успокойтесь, пожалуйста.
Отшвырнув надоедливого охранника с дороги, Саймон шагнул к пролому, но вдруг ноги подкосились, он упал. Его знобило, кожа покрылась холодным потом. Кто-то схватил его под мышки, оттащил в сторону и усадил, прислонив к стене.
– Извините, – Саймон увидал над собой размытое лицо офицера. – Я должен был это сделать, ради вашей же безопасности.
Саймон хотел заявить о своих правах и пригрозить судом, но губы одеревенели. Этот сукин сын выстрелил в него из парализатора – слабым зарядом, по ногам. И теперь никаких живописных трупов, никакого сенсационного материала… Саймон плакал, слезы смешивались с каплями пота. Он не получит больше мейцана. Он проиграл.
В воздухе плавала густая пыль. Повисший под потолком мобильный фонарик заливал ярким светом покореженные трубы, покрытые сетью трещин стены, бесформенные груды обломков на полу. В этой комнате не было ничего живого. Чтобы попасть в соседнюю – оттуда доносились не то стоны, не то взвизги, – пришлось проломить стену. Сверху посыпались куски керамической плитки, один из них ударил по голове и содрал кожу, за шиворот побежала теплая струйка. Череп у Тины был намного тверже, чем у обычных людей, но сверху его прикрывала живая плоть, пронизанная нервами и кровеносными сосудами.
Когда улеглась пыль, Тина увидала большую лохматую собаку – задние лапы придавлены упавшим шкафом, передние слабо шевелятся. Выстрел из стазера – и собака замерла. Сунув стазер за пояс, Тина оттащила шкаф, прилепила к ошейнику радиомаяк – ориентир для «коконов спасения» – и двинулась дальше. Все эти действия отняли у нее не больше минуты.
Раздвижные двери многих помещений при взрыве заклинило, поэтому Тина, чтобы не терять время впустую, шла напролом, жмурясь и стискивая зубы, когда сверху что-нибудь падало. На Тергароне ей приходилось работать и не в таких условиях, но тогда на ней был скафандр или противоударный костюм. Или хотя бы защитный шлем.
Фонарик осветил небольшую комнату с белыми блестящими стенами. В ванне с покрасневшей водой сидел пожилой незиец, все его тело было изрезано осколками осыпавшегося с потолка громадного зеркала. Он находился в сознании и зажмурился от внезапного света. Тина кивнула ему и подняла стазер. Незиец застыл. Не обмяк, не сполз в ванну, а именно застыл. Покрывающее пол зеркальное крошево переливалось в свете фонарика и оглушительно хрустело под подошвами. Прилепив к плечу незийца радиомаяк, Тина пробила следующую стену.
Стазеры был силарским ноу-хау. Их выпускали только на Силаре, и каждый экземпляр подлежал обязательной регистрации. Никто не знал, по какому принципу они действуют. Никто не знал, почему стазеры, попавшие в руки к преступникам либо к сотрудникам карательных организаций, неизбежно выходят из строя. Силарцы этого не объясняли, только подчеркивали, что стазер – не оружие, а сугубо медицинский прибор, предназначенный исключительно для спасения больных и раненых.
Под действием стазера у любого живого существа мгновенно приостанавливались все жизненные процессы. Приостанавливались, но не прекращались – как будто само время замирало. Потом, опять же с помощью стазера, пациента выводили из этого состояния и оказывали помощь. Тина знала, что тергаронцы в своих лабораториях пытались исследовать стазеры – сломали несколько штук, но ничего не добились.
В одном из соседних помещений она нашла женщину с размозженной головой. Мертвую. Следующей жертвой взрыва оказался еще живой синисс с конвульсивно скрученными щупальцами. Главный компьютерщик «Сиролла», Тина его знала. Прикрепив к его голове радиомаяк, она уловила позади движение и оглянулась: в пролом протискивался «кокон спасения». Аппарат завис над синиссом, того мгновенно втянуло внутрь. Кокон исчез в дыре, из которой несколько секунд спустя выплыли друг за другом три его порожних собрата.
Пробив еще одну перегородку, Тина оказалась в знакомой комнате. Молочно-белые стены покрывала паутина трещин, по полу растеклась большая лужа, среди осколков валялись ракушки, маленькие темные комочки и спутанные нити водорослей. Сорванный с креплений сейф, в котором Ольга хранила свою наиболее ценную аппаратуру, упал набок, около него лежала Ли. Часть потолка обвалилась, и ее наполовину засыпало обломками. Очевидно, она не сразу потеряла сознание и в течение какого-то времени пыталась дотянуться правой рукой до валявшегося чуть поодаль передатчика, слабо люминесцировавшего в темноте. Левая рука Ли была по локоть расплющена тяжелым сейфом.
