Впрочем, главным в ее состоянии было чувство здорово сделанного дела, чувство газетной удачи, в которой она была прямой участницей и исполнительницей. Такого еще не случалось в маленькой редакционной жизни Литы. И еще ее смешило любопытное поведение главного редактора, который оказался таким умелым интервьюером и ловким кавалером.
Недалеко от дома Мая сверкал огнями "Гастроном". Он был яркий и манящий. Прикинув сумму гонорара, неожиданно заработанного сегодня, Лита решила, что вполне уместно истратить в этом "Гастрономе" двадцать рублей, отложенные в прошлую получку на туфли. К Маям она явилась с двумя тяжелыми пакетами.
Когда Лита вошла, Саша Гречишников мягко выпроваживал посторонних. Он говорил, что Двойнику надо отдохнуть после перенапряженных суток, а Маю перед путешествием во вчера. Гости понимающе кивали, одевались и искоса поглядывали на шеренгу бутылок, которую Лита выстраивала на подоконнике.
Наконец, дверь за гостями закрылась, и Саша спросил Литу:
- Ну как, сестрица, готов завтрашний чудо-номер?
- Ой, мальчишки, это был фурор! На газете, которую привез Май, была маленькая клякса на третьей полосе внизу, а на нашей газете ее сперва не получилось. Так рабочие в типографии совсем обезумели. Технолог цеха сам мудрил над матрицей, чтобы эта клякса вышла. В общем, наша газета как две капли воды похожа на твою, - она кивнула Двойнику. - Фотографии абсолютно одинаковые. А текст одной корреспонденции сперва был немножко другой, но главный его поправил, и стала точная копия!..
Юра возвестил:
- Внимание! Благодаря тонкой сообразительности, яркому темпераменту и щедрому бескорыстию научно-газетной феи Аэлиты Усковой объявляется внеочередная разрядка атмосферы! - Он хлопнул пробкой и разлил вино по бокалам. - Отныне налагается запрет на научные темы! Да здравствуют умноженные Май! Ура!..
- Ура! - подхватили все. Перед стартом
Май устроился на кровати, Двойник - на диване. Не спали и дымили сигаретами. Говорить не хотелось. Оба устали.
Двойник пытался догадаться, кем бы мог быть злоумышленник, открывший камеру. Климов? Что-то он пропал, как в воду канул - Барклай вот объявился и больно уж бодро высказал признание, сам себя высек. Не очень похоже на Барклая...
А Май вспоминал начало. Припомнил, как набрал кодированный запрос, как вставил его в локатор будущего, надеясь хоть на пятиминутную петлю с разрешенным прогнозом. И как экран заполнило сплошной зеленью. Это был знак удачи - резко выраженной интерференции волн бытия. Тогда он набрал на коммутаторе заказ на разрешение максимального - суточного прогноза с полной загрузкой камеры. И завертел ручку строчного сжатия и увидел то, на что не смел и надеяться: суточную двойную петлю. Она была яркая и гладкая. И именно двойная! Май только сейчас вспомнил эту подробность. В памяти четко встал ее характерный рисунок.
Значит, решил Май, с Двойником что-то творилось в пути из завтра. Сказал громко:
- Петля на локаторе была двойная.
- Разумеется, - не сразу отозвался Двойник, он уже начал дремать.
- Что там произошло?
- Я рассказывал. Не надо было тебе уединяться на кухне и заниматься мировой скорбью.
- Расскажи.
- Нет. Не положено. Во-первых, тебе будет неинтересно, во-вторых, не судьба. Я точно повторил то, что слышал вчера от Двойника.
Май не стал отвечать. Значит так надо, ничего не поделаешь.
- Давай-ка спать, - изрек, зевая, Двойник. Май закрыл глаза и вспомнил, что было утром дальше: щелчок автомата, отключившего поворотный привод, и этот грохот, урчащий, почти инфразвуковой гром обращения времени в камере. И перепуганные лица Климова, Иосса, парня из охраны, врача... Хотел спросить у Двойника, насколько неприятен поворот, больно ли переходить в отрицательное время и отрицательную энергию. Прислушался - Двойник уже уснул. Нет так нет. И едва ли был резон задавать подобные вопросы. * * *
...Серое осеннее утро. И треск будильника. Диван был пустой. Двойника не было. На столе лежала записка - "Из гуманности даю тебе поспать лишний час, иду кое-что подготовить, начало в 10.40. Двойник".
Май машинально помахал руками и ногами, считая, что делает зарядку. Принял холодный душ, крепко обтерся и только тогда сбросил с себя остатки сна. Перечитал записку Двойника, крякнул и пошел бриться. Ни о чем особенном не думалось. Состояние было нормальное - выспался хорошо. Настроение тоже ничего, только чуть напряженное, как у студента перед экзаменом. Замурлыкал себе под нос привязавшееся вчера "Пустоведы-дармоеды".
Завтракая, размышлял о матричном представлении функции бытия. Даже положил перед собой лист бумаги. Но никаких идей в голову не приходило. * * *
Было самое начало одиннадцатого, когда Май вышел из дому. И тотчас почувствовал себя в окружении зорких глаз. Какой-то парень торчал на лестничной площадке. Когда Май проходил, он смотрел вниз, облокотясь о перила. Внизу тоже были какие-то молодые люди. Они стояли кучкой и нарочито не взглянули на проходившего Мая. На углу стояла "Волга", которая двинулась с места, как только Май ее миновал. "Наверное, у меня началась мания преследования", - подумал Май;
"Волга" проехала за троллейбусную остановку и остановилась. Май, назло "Волге", решил не ждать троллейбуса и идти пешком. Через некоторое время оглянулся - "Волга" стояла на прежнем месте, но шагах в двадцати вслед за Маем шел один из тех молодых людей, что были возле его дома. Другого из той же группки увидел на противоположной стороне улицы.
"Ну и судьба!" - подумал Май и сел на скамейку, стоявшую у стены. Ему захотелось удрать от непрошенных телохранителей. И было досадно, что так скоро, через полчаса - начало эксперимента.
Парень, шедший за Маем, показался вблизи. Вот он совсем рядом. Идет, не спеша, прогуливается. И не глядит на Мая.
- Эй, гражданин! - громко позвал Май.
- Вы меня? - обернулся парень.
- А вы кого? Не меня?
- Чего? - парень запнулся.
- Не меня ли, говорю, стережете?
Парень не ответил. Стоял вполоборота к Маю и молчал. А в это время подъехала "Волга". Она затормозила возле самой скамейки, и из нее выскочил вчерашний гость-журналист, который спрашивал об умножении футболистов.
- Приветствую вас, Май Сергеевич! Не подвезти ли? - осведомился он.
- Куда?
- В институт, я полагаю. У меня, видите, транспорт.
- Неужели вы не понимаете, что ничего не будет! - заговорил раздраженно Май. - Ничего, ровным счетом, не помешает! Зачем же вы лезете!
Журналист ни капельки не смутился:
- Для порядка, Май Сергеевич, и для безопасности. Прецеденты имеются. Наш долг...
- Катитесь вы к чертовой бабушке!
- Ну, хорошо, - начал успокаивать собеседник, - отдохните, только не надо волноваться.
