Вот тут Лейел вспомнил слова Дит о том, как люди воспринимают истории об их общности, как примеряют их на себя и используют эти истории для формирования своей собственной духовной автобиографии.
Они помнят, как делали то же самое, что и герои историй и легенд, они стараются примерять на себя характер героев, и, пусть это им не удается, стремятся к установленному ими же идеалу. Сказки и легенды становятся человеческой совестью, человеческим зеркалом.
Вновь, как и много раз до этого, он оборвал эти размышления, прикрыв глаза руками, стараясь отсечь (или запереть внутри) образы структур и зеркал, миров и атомов, пока, наконец, не открыл глаза и не увидел сидящих перед ним Дит и Зей.
Нет, склонившихся над ним. Он лежал на низкой кровати, а они опустились рядом на колени.
- Я болен? - спросил Лейел.
- Надеюсь, что нет, - ответила Дит. - Мы нашли тебя на полу. Ты совершенно вымотался, Лейел. Я же говорила тебе: ты должен есть, должен спать. Ты уже далеко не молод, нельзя тебе столько работать.
- Я только начал.
Зей рассмеялась:
- Послушай его, Дит. Я предупреждала тебя, что он увлечется и потеряет счет времени.
- Ты работаешь с индексом уже три недели, Лейел.
Последнюю ты даже не возвращался домой. Я приношу тебе еду, но ты ничего не ешь. Люди разговаривают с тобой, но ты забываешь об этом, уходя в какой-то транс. Лейел, я жалею о том, что привела тебя сюда.
Лучше бы я не предлагала обратиться к услугам индексаторов...
- Нет! - воскликнул Лейел и попытался сесть.
Поначалу Дит старалась уложить его, настаивая на том, что ему необходим отдых. Но Зей помогла Лейелу сесть.
- Пусть говорит. Если ты - его жена, это не значит, что тебе дано право затыкать ему рот.
- Индекс - это чудо! Словно тоннель, открывшийся в моем сознании. Я вижу свет, до него буквально рукой подать, а потом просыпаюсь и осознаю, что я один, на вершине горы, и рядом только дисплей с развернутыми на нем страницами. Я теряю...
- Нет, Лейел, это мы теряем тебя. Индекс тебя отравляет, он подавляет твой разум...
- Это абсурд, Дит. Именно ты предложила проиндексировать мой вопросник, и правильно сделала. Индекс продолжает удивлять меня, заставляет по-новому взглянуть на поставленные вопросы. И некоторые ответы я уже получил.
- Ответы? - переспросила Зей.
- Я еще не знаю, удастся ли мне их сформулировать. Речь идет о том, что делает нас людьми. Ответы эти имеют самую непосредственную связь с общностями, легендами, инструментами, с нашими с тобой отношениями, Дит.
- Я очень надеюсь, что мы с тобой - люди, - Дит подтрунивала над ним, но и ждала продолжения.
- Мы прожили вместе все эти годы, и мы образовывали общность... с нашими детьми, пока они не уехали, потом вдвоем. Но все это свойственно и животным.
- Только иногда, - поправила его Дит.
- Я имею в виду стадных животных, или первобытные племена, или любую общность, объединенную только ритуалами или текущим моментом. У нас есть свои обычаи, свои привычки. Язык слов и жестов, танцы - все то, что свойственно стае гусей или пчелиному улью.
- Примитив.
- Да, совершенно верно. Это общность, которая умирает с каждым поколением. Когда мы умрем, Дит.
Уйдет и она. Другие люди будут жениться, но никто из них не будет знать наших танцев и песен, нашего языка и...
- Наши дети будут.
- Нет, и в этом все дело. Они знают нас, они даже думают, что знают нас, но они никогда не были частью нашей с тобой общности. Никто не был. И не мог быть.
Вот почему, когда я подумал, что ты покидаешь меня...
- Ты подумал, что я...
- Помолчи, Дит, - одернула ее Зей. - Дай человеку выговориться.
- Когда я подумал, что ты покидаешь меня, я почувствовал, что внутри у меня все умерло, что я потерял все, потому что, если бы вышла из нашей общности, в ней ничего бы не осталось. Ты понимаешь?
- Я не вижу, какое отношение имеет все это к истокам человечества, Лейел. Я только знаю, что никогда не покинула бы тебя, и я не могу поверить, что ты подумал, будто...
- Не отвлекай его, Дит.
- Это дети. Все дети. Они играют в "Ты возьми ракету", потом вырастают и перестают играть, так что конкретная общность из пяти или шести детей перестает существовать... но другие дети продолжают водить хоровод. Распевать этот стишок. Десять тысяч лет!
- И то превращает нас в человечество? Детские песенки?
- Они - часть одной общности! Связи, протянувшиеся через межзвездные пространства, сохраняются, каким-то образом эти люди остаются теми же детьми.
Десять тысяч лет, десять тысяч миров, квинтиллионы детей, и все они знают стишок, знают, как водить хоровод. Сказка и ритуал - они не умирают с племенем, их не останавливает граница. Дети, которые никогда не видели друг друга, которые живут так далеко, что свет от одной звезды еще не достиг другой, они принадлежат одной общности. Мы - человечество, потому что покорили время и пространство. Мы преодолели барьер неведения друг о друге. Мы нашли способ передачи моих воспоминаний тебе, а твоих - мне.
- Но ты уже отверг эти идеи, Лейел. Язык и общность, и...
- Нет! Нет, не просто язык, не просто стада болтающих шимпанзе. Сказки, эпические легенды - вот что определяет общность, мифы, которые учат нас, как устроен мир, которым мы пользуемся, создавая друг друга. Мы стали другими, мы стали людьми, потому что нашли способ продлить создание плода и после того, как он покинул матку, сумели дать каждому ребенку десять тысяч родителей, которых он никогда не увидит.
Тут Лейел замолчал. У него не находилось нужных слов. Он не мог передать все то, что открылось его сознанию. Если они его не поняли, то не поймут никогда.
- Да, - медленно кивнула Зей, - думаю, что индексация вопросника очень хорошая идея.
Лейел вздохнул, лег.
- Мне не следовало браться за это.
- Наоборот, вам удалось найти ответ.
Дит покачала головой. Лейел знал почему: Дит пыталась просигнализировать Зей, что нет смысла успокаивать Лейела ложной похвалой.
- Не затыкай мне рот, Дит. Я знаю, что говорю.
Возможно, я знакома с Лейелом не так близко, как ты, но могу отличить истину, когда она открывается мне.
Между прочим, я думаю, Гэри интуитивно это знал.
Вот почему он так настаивал на установке этих голографических экранов, заставляя жителей Терминуса раз в несколько лет слушать его проповеди. Тем самым он продолжал создавать их, оставался живым среди них. Убеждал, что их жизнь имеет высшую цель, которая не исчезает вместе с ними. Миф и эпическая легенда в одном флаконе. Все они будут нести в себе частичку Гэри Селдона точно так же, как дети уносят с собой в могилу частичку своих родителей.
Поначалу Лейел услышал лишь одно: Гэри одобрил бы его идеи об истоках человечества. Потом он начал осознавать, что слова Зей нельзя воспринимать всего лишь как одобрение.
