Мийа подошла ко мне, и я услышал ее тихий крик, когда она увидела/почувствовала Хэньена. Слезы побежали по ее щекам.
Джеби положил руки на ее лицо.
— Плачешь, мамочка? — прошептал он. В его глазах заискрились слезы. Она кивнула, кусая губы.
Я коснулся плеча Джеби, коснулся мыслей Мийи, доказывая им, что они не одни, доказывая это себе.
По приказу Натазы легионеры подошли, чтобы унести тела. Но Хэньен отогнал их, когда они дотронулись до тела Наох. Он поднял ее на руки, покачал, как ребенка, потом повернулся и пошел прочь. Легионеры расступились, пропуская его и Натазу с Перримидом, последовавших за ним, затем унесли тело Боросэйжа. Сервороботы двинулись за ними, убирая кровь с пола.
Толпа смотрела, как они выходили из зала, а затем сомкнулась вокруг нас как бормочущее море, их слова были так же неразличимы, как спутанная дикость мыслей.
У Мийи вырвался глухой звук, я почувствовал, что горе, которое заставило ее замереть рядом со мной, превращается в панику. Она посмотрела в сторону дверей. Я сообразил, что мы продолжаем бездумно стоять на месте, вместо того чтобы последовать за ушедшими.
— Что за чертовщина происходит? Что случилось? — кто-то положил руку на мое плечо. Ронин.
Я смотрел на него и не мог понять, давно ли он пытается привлечь наше внимание. Я покачал головой, не говоря ничего, чувствуя, как отчаяние Мийи стало принимать физическую форму — рывок, стремление, начало изменений, подготовки к телепортации.
«Да, — подумал я, взглянув на нее. — Иди. Иди за ними». Мы должны идти, — пробормотал я, пытаясь сконцентрировать внимание на Ронине.
— Не сейчас, — сказал Ронин. Его кисть сомкнулась на моей руке. — Нет, пока ты не объяснишь мне, что это значит.
«Иди, — сказал я снова Мийе. — Иди. Я тут все улажу».
Она исчезла, забрав с собой Джеби и оставляя в моих мыслях благодарность.
Ронин и Санд уставились на то место, где она только что была, их рефлексы взяли верх над ними — словно оба они боялись где-то глубоко внутри, что сами будут выдернуты из существования. Вокруг раздались удивленные возгласы.
Ронин глубоко вздохнул. Он посмотрел на Санда, видимо уверенный, что шеф безопасности Дракона должен заняться чем-то более важным после того, что случилось, нежели просто стоять, сложив руки за спиной.
— Обо всем позаботятся, — сказал Санд, отвечая на невысказанный вопрос Ронина. — Я принесу больше пользы, оставаясь здесь.
Я не понял, что он имел в виду — нашу защиту или защиту интересов Дракона.
Ронин снова перевел взгляд на меня, словно знал, что Санд не собирается давать ему ответы по существу.
— Что за чертовщина тут творится? — повторил он, показывая на пятна, исчезающие у нас на глазах благодаря бригаде сверкающих роботов, принявшихся уже за цепочки кровавых пятен от унесенных тел.
— Ничего, — пробормотал я и взглянул на Санда. — Ничего такого не предполагалось.
— Проклятье! — сказал Ронин. — Эта женщина Наох убила Боросэйжа или он убил ее?
— Она была убийцей-самоубийцей, — монотонно сказал Санд. — Она убила его и умерла. Это так всегда у гидранов. Ясно, что она знала последствия своих действий.
— Но зачем? — покачал головой Ронин. — Боже мой, мы только что подписали новый договор. Права, за которые так долго боролся ее народ, возвращены ему. Объявили амнистию членам ДНО.
— Этого было недостаточно, — сказал я. — Для нее.
Выражение его лица говорило, что он не знает, жалеть ли ее, потому что она была сумасшедшей, или же возмущаться ее неблагодарностью. Наконец на его лице появилось просто непонимание.
— Это не так сложно понять, — произнес я. — И раньше составлялись договоры и оставались просто строчками в файле. Чтобы добиться соглашения, ты шел на компромисс, разве нет?
— Конечно.
— А одним из компромиссных решений было то, что Боросэйж остается районным администратором?
— Правление Дракона настояло на этом, — ответил Ронин.
Я бросил быстрый взгляд в сторону Санда.
— Еще бы. — Я перевел глаза на Ронина. — Боросэйж не преминул уверить ее в том, что на самом деле никаких изменений для ее народа не произойдет, несмотря на договор. Как я уже сказал, этого для Наох было недостаточно.
— Но он только районный администратор, — запротестовал Ронин.
— Но он знал, где зарыты все тела, — сказал я. — Предполагаю, что он знал и то, где будет зарыт он сам.
— Но все же почему она сделала это, зная, что умрет сама? — Ронин не мог этого уложить в своей голове.
— Потому что, — я взглянул на начавшую расходиться толпу важных персон, медленно продвигавшуюся обратно через широкую арку в большой зал, где все еще сиял, как алтарь, видеостенд с договором, — потому что она не видела другого Пути.
По его лицу было ясно, что он не понял, как и следовало ожидать.
— Жаль, что этот инцидент произошел во время церемонии подписания договора, нарушив порядок. Но никто серьезно не пострадал, — сказал Санд. — Кроме тех, кто этого заслуживал. Мы направили Натазу на пост Боросэйжа, как ты изначально предлагал. Гидраны ненавидели Боросэйжа, они будут только обрадованы этой переменой. — Он слегка улыбнулся: — Я думаю, как и все мы. — Он оглядел комнату, как бы желая обнаружить хотя бы одного человека, кто был огорчен смертью Боросэйжа. — И мы освободились от этого постоянного источника несчастий — Наох. Но с нашим собранием это никак не связано и по сравнению с ним ничего не значит, как сказал Кот. — Он опустил глаза. На ковре уже не было пятен.
Я видел, как Ронин справляется со своими чувствами, и вскоре на его лице эмоции отражались не больше, чем на лице Санда. Шрамы, оставшиеся после несчастного случая в рифе, на его лице были едва заметны, но я знал, что они все еще существуют в его мозгу. Он делал свою работу ради жизни, я удивлялся, как он выдержал все это.
— Вижу, — сказал он. И все.
— Тогда, — пробормотал Санд, — если ты все понял, почему бы нам не присоединиться к остальным представителям в банкетном зале и отпраздновать то хорошее, чего мы здесь добились? — Он махнул рукой в сторону зала, куда в большинстве своем направлялся народ.
— Подожди, — сказал я, — а как насчет моего браслета? — Я протянул руку. На том месте, где браслет раба был вплавлен в мою плоть, образовалась полоска молодой кожи. Браслет Ронина спокойно покоился у него на запястье, но никто не сказал мне ни слова о моем.
Ронин взглянул на мою руку. Потом перевел взгляд на Санда.
— Он ждет тебя на корабле, на котором ты покинешь эту планету, — сказал Санд.
— Что?
— Тау отменила твою визу, — сказал Ронин, не глядя на меня. — Ты депортирован.
